Сердце Черной Пустоши. Книга 2. Диана Хант
Одли стало таким виноватым, что я, опираясь о стену, застонала на этот раз в голос.
– Вы хотите сказать, что.... – протянула я, а мистрис Одли развела руками.
– Таковы традиции Черной Пустоши, леди, – пояснила она, словно оправдываясь. – На восходе вам надлежит снова попросить благословения Черной Пустоши.
Словно не видя выражения моего лица, камеристка услужливо перечислила:
– Для всех страждущих, миледи, и для тех, кто в пути, и для тех, кого одолели недуги…
– Почему бы вам не предупредить меня заранее, – пробормотала я. – Я бы попросила благоденствия для всех разом....
– Но миледи, – начала мистрис Одли, но я раздраженно махнула на камеристку, вынуждая ту замолчать.
– Все-все. На сегодня все, – решительно заявила я и попрыгала к своему ложу.
Камеристки, и старшая, и младшие, устремились за мной, как выводок цыплят за курицей-наседкой.
Отвергнув помощь, я кое-как забралась на ложе и, когда уселась поудобнее, попросила:
– Будьте добры, подайте ужин прямо сюда. Но сначала теплой воды с медом и лимоном. Очень хочется пить…
Лица девушек вытянулись, мистрис Одли отвела взгляд, а Рамина принялась ковырять носком туфли пол.
– Меня еще и не покормят? – уточнила я тоном, не предвещавшим никому ничего хорошего.
– Традиции Черной Пустоши таковы, что вам надлежит соблюдать пост до следующего омовения в водах… – сказала старшая камеристка.
– Съакса, – усталым тоном закончила я за мистрис Одли.
Та смиренно кивнула и, следуя ее примеру, закивали все девушки, приседая в книксенах.
Я скрипнула зубами, чтобы не сказать, что действительно думаю о местных традициях, когда вошла Лана, и, выйдя вперед, присела в глубоком книксене.
– Может ли лекарь войти и осмотреть вашу ногу, миледи? – спросила Лана, не поднимая глаз.
Я поджала ноги к себе, обтягивая подол рубашки, и осторожно выставила вперед поврежденную ступню. Лодыжка распухла и покраснела, но истинным зрением серьезных повреждений не заметила. Если бы была в Авароне, нога пришла бы в норму по щелчку пальцев. Но учитывая, что здесь магия под запретом, а на восходе вновь предстоит шествие к Съаксу, поняла, что следует довериться местному лекарю.
– Конечно, он может войти, – сказала я Лане, которая ожидала моего ответа в книксене.
Прежде чем впустить лекаря, меня укутали в несколько покрывал, замотав чуть не до бровей, так, что открытыми остались лишь злополучная лодыжка и кисти рук.
Лекарь, который оказался высоким сухощавым мужчиной с вытянутым, чуть лошадиным лицом, бегло осмотрел лодыжку и важно изрек:
– Вывих.
Я сдержанно кивнула, чуть было не сообщив, что итак знаю, что вывих, когда Рамина вышла вперед и, присев, затараторила:
– Для нас нет ничего важнее, чем здоровье миледи. Здоровье миледи – это благоденствие всей Черной Пустоши. Немедленно и как можно быстрее поставьте нашу леди на ноги, а не то…
Я поморщилась, но к счастью, мистрис