Прыжок в ночи. Людмила Евсюкова
он выразился. Спокойно поднялся на лифте на шестой этаж. И лишь, заходя в операционную, испугался, что бабушке не разрешили войти вместе с ним.
Наталья Анатольевна сняла маску, обняла его и прошептала:
– Заходи, Сашенька! Бабушке сюда нельзя. Пока мы посмотрим твои горлышко и носик, бабушка подождет тебя в палате? Согласен?
– Ладно, – сказал мальчик и уже смелее шагнул вглубь комнаты.
Спустя сорок минут малыша уже везли по коридору на каталке. Бабушке эти минуты показались вечностью. Она ожидала их возле лифта. И теперь семенила рядом, осунувшаяся и похудевшая. Волнение ее не снималось ни одним из успокоительных средств. Все это время она в беспокойстве меряла шагами коридор, чувствуя себя опустошенной и виноватой в причиненной ребенку боли. Душа рвалась к малышу, и, кажется, все это время была с ним рядом. Ее любовь к внуку была настолько сильной, что без него немыслимой казалась сама жизнь.
Сашу врачи опустили на кровать и положили голову набок, подложив под щеку салфетку.
Отходил от наркоза он тяжело. Рядом с ним оставались бабушка и медсестра. Дышал он неравномерно, с какими-то остановками. Такое дыхание не понравилось медсестре. Она стала пощипывать его тело, подняв вверх его рубашку и громко говоря:
– Мне не нравится, как ты дышишь! Не смей так дышать! Приходи в себя!
Но он продолжал дышать с перерывами. И при этом синели его губы и все вокруг них. Он ее не слышал.
Медсестра стала щипать его сильнее, требуя от него пробуждения. Она стала щупать его пульс. И ничего никак не могла нащупать.
Соседка по палате побежала за Натальей Анатольевной.
А Катя стала на колени, и, сдерживая слезы, меняла одну за другой его салфетки, гладила по голове внучка и говорила:
– Господи, спаси и сохрани моего Сашеньку. Сашенька, миленький, бабушка с тобой рядом. Она тебя очень любит. Ты только дыши.
Все мамы, которые ухаживали за своими оперированными детьми, столпились возле кровати. Мама девочки, которую прооперировали вслед за Сашей, плакала. Видимо, сказалось волнение и за свою дочь, и за Сашу тоже.
По лицу и спине Кати катился ледяной пот. Страшные предчувствия закрадывались в ее измученный мозг. Она их гнала, а они снова проникали в душу.
И вот настал момент, когда все с облегчением вздохнули. Сашины пальчики, лежащие на ладони медсестры, слегка вздрогнули, дыхание полегчало, и синева вокруг рта стала проходить. А через некоторое время он скривил рот и громко заплакал. При этом он резко вскакивал с кровати с широко открытыми глазами. Он всех отталкивал, бился головой о спинку кровати. Катя пыталась удержать его голову и туловище, а мать Толи, Надежда, крепкая и крупная женщина, старалась удержать ноги. Обе женщины обливались потом и слезами, но сладить с малышом им не удавалось. Пришли на помощь другие мамаши. Зашел в палату анестезиолог и, видя такую реакцию, посоветовал, оставить после успокоения ребенка в том положении, какое он выберет