Космическая одиссея Юрия Гагарина. В. Н. Куприянов
мемуарах пишет: «…И тут у нас, отвечавших за методическую сторону дела, возникла естественная мысль: не годится, чтобы космонавт сел в свой корабль – не в тренажер, пусть полностью воспроизводящий весь интерьер, а в подлинный, настоящий корабль, тот самый, в котором ему предстоит лететь в космос, – не годится, чтобы сел он в него впервые перед самым стартом. Известно, как долго и тщательно обживает летчик кабину нового для данного летчика или нового вообще самолета. Весь опыт авиации свидетельствует, что ощущение, определяемое словами «как дома», – единственное, которое обеспечивает летчику в кабине самолета нормальную работоспособность и внутреннюю уверенность в том, что все в этой кабине «на своем месте». Стало ясно, что космонавтам тоже необходимо свою кабину «обжить». Ясно?.. Неожиданно оказалось, что эта нехитрая мысль была ясна далеко не всем. Раздались голоса: «Вот новости! Кому это нужно? Заденут там еще что-нибудь, поломают…»
Правда, как раз те, кто в первую очередь отвечал за сохранность каждого тумблера в корабле и, казалось бы, должен встретить новую идею наиболее неприязненно, как раз они (как, например, ведущий конструктор «Востока») эту идею восприняли с одобрением, сразу уловили, что если уж суждено чему-то оказаться не «на своем месте», то пусть уж лучше это выяснится при пробной примерке, а не при посадке космонавта в корабль на стартовой площадке… Но, несмотря на это, споры продолжались.
И снова, как это бывало уже не раз, мгновенно все понял и решительно поддержал нас С. П. Королев.
– Будем делать примерку. На основном корабле. И в рабочих скафандрах, – объявил он.
В этом споре С. П. Королев, сам когда-то летавший и на планерах, и на самолетах, принял точку зрения опытных авиаторов, методистов, которые готовили космонавтов.
Примерка состоялась несколько дней спустя. Дело происходило поздним вечером. В ярко освещенном просторном зале монтажно-испытательного корпуса открылась маленькая боковая дверка, и из нее вышел неузнаваемо толстый в своем ярко-оранжевом скафандре Гагарин. Медленно, переступая с ноги на ногу, он дошел до эстакады, на которой стоял космический корабль, неторопливо вступил на площадку подъемника, а потом, когда подъемник доставил его к люку, поддерживаемый под руку ведущим конструктором, опустился в люк «Востока», надел привязные ремни, подключил разъемы коммуникаций.
– Ну, Юра, теперь спокойненько, делай по порядку, как на тренажере.
И Гагарин начал последовательно выполнять положенные по программе операции. Все действительно шло, как на тренажере. Только световые и звуковые имитации здесь отсутствовали. (Это точка зрения М. Л. Галлая, что расходится с точкой зрения испытателей, обеспечивавших эту тренировку в МИКе. – В. К.) Но это с лихвой компенсировалось главным – работа шла как на тренажере, но не на тренажере. Работа шла в настоящем космическом корабле.
Гагарин