Хулистан. Мирза Таги
меня так тесно связала в последние два дня судьба, есть своя, скрытая от всех жизнь – целый мир мыслей и переживаний, в который мне никогда не пробиться.
Кто он – мой молчаливый шофер? Есть ли у него семья, дети, родители? Есть ли у него друзья? Или у него есть собака или кот, которые поджидают его каждый вечер дома в надежде на лакомый кусочек и небрежную ласку? О чем мечтает этот человек? Чего боится? Что для него важнее всего в жизни? Быть может, этот толстяк, такой с виду простой и даже глуповатый, в глубине души человек ранимый, не лишенный чистых романтических чувств? Быть может, он даже пишет стихи, или играет на флейте лунными ночами, запершись от мира в своем маленьком загородном домике?..
«Нет, это смешно! – усмехнулся я своим мыслям, критически разглядывая заметную проплешину на макушке мужчины, его толстую короткую шею, неприлично заросшую черными кучеряшками, и воротник рубахи не первой свежести. – Он – обычный человек. Такие не играют по ночам на флейтах. Такие как он плотно едят перед сном, а потом храпят до самого утра, пока их не разбудит безжалостный будильник, призывая к ненавистной работе. Скорее всего, у него и женушка есть под стать ему – такая же толстая и неопрятная – и не меньше трех сопливых детишек. Возможно, он и не глуп, и даже не лишен некоторой романтичности, но он явно трус! В этой стране невозможно не быть трусом. Ибо, если верить его собственным рассказам, все в этой стране построено на унижении и насилии. И как в таких условиях сохранить благородство чувств и дерзость мыслей, спрашивается?..
Бедный, бедный Хариф!»
Как раз в этот самый миг, словно почувствовав мой сверлящий взгляд на своем затылке, Хариф беспокойно заерзал и полез свободной рукой в карман пиджака.
– Вы разрешите? – спросил он, не оборачиваясь, и вяло помахал в воздухе пачкой сигарет.
– Могли бы и не спрашивать, – отозвался я. – Вы в своей машине.
– Да, но вы гость. А у нас говорят: гость в доме – хозяин.
– Это шутка?
– Это пословица, – добродушно ответил он, словно не поняв намека. – Я все же закурю с вашего позволения.
Сделав пару глубоких затяжек, Хариф снова заговорил. Гораздо бодрее, как мне показалось.
– Бобби, вас все еще интересует место на шоу?
– Разумеется. Я ради этого и приехал.
– Вот и отлично. Я договорился. Есть несколько вариантов.
– Когда это вы успели?
– Успел. С какой суммой вы готовы расстаться, чтобы я знал, что вам предложить?
– Хариф! Я не собираюсь торговаться, – гордо ответил я. – Просто назовите цену!
– Даже так? Ну, вот вам тогда цена лучшего номера на 24 часа: 6 000 амеро.
– Вы с ума сошли?! – возмутился я. – Кто я, по-вашему: идиот, или арабский шейх?
– Вы – человек, имеющий виллу в окрестностях Цюриха. Разве нет? – игриво парировал Хариф. – Но если это для вас дорого…
– Вы точно считаете меня идиотом, если надеетесь всучить номер за шесть тысяч, который я мог купить заранее и гораздо дешевле! – отчеканил я приговор этому болвану.
– Мистер Ганн,