Дочь палача и Совет двенадцати. Оливер Пётч
было уживаться под одной крышей с ворчливым стариком, Магдалена знала это по себе. Хотя бы поэтому Барбаре следовало найти жениха – пока не произошло какого-нибудь несчастья.
– Как ты вообще разговариваешь со мной? – рявкнул Куизль на младшую дочь. – Ну, подожди, скоро с этими отговорками будет покончено. Вот…
– Не нужны мне твои безмозглые палачи! – прошипела Барбара. – Выкинь из головы эту мысль!
– А что в этом плохого? – Куизль пожал плечами. – Это все достойные люди. Не головорезы какие-нибудь, не живодеры и не могильщики. Палач Видман в Нюрнберге зарабатывает столько, что мог бы позволить себе пару доходных домов! А сколько еще бойких подмастерьев… – Он попытался ободряюще подмигнуть, но получилось неважно. – Крепкие, красивые парни. Не какие-нибудь тощие селедки вроде моего зятя.
– Это уже явный перебор, – вмешалась Магдалена. – Симон, между прочим, пробился в лекари и…
Она замолчала, заметив, как вспыхнули глаза у Барбары. И кто ее только за язык тянет! Сестра постоянно упрекала Магдалену в том, что та, будучи старшей, живет в счастье и достатке, замужем за человеком, который стал городским лекарем, да еще имеет троих детей. Между тем как она, Барбара, вынуждена подметать в отцовском доме и выслушивать его ругань.
– Ты бы лучше оставил нас ненадолго, – обратилась Магдалена к отцу. – Как видишь, ничего худого не случилось. Остальное предоставь мне, это женские дела.
Куизль погладил обледенелую бороду и в конце концов кивнул.
– Ладно. Только не думай, что открутится от поездки в Мюнхен. Мы найдем для Барбары жениха, и точка!
Та попыталась было возразить, но Магдалена сжала ей руку.
– Хорошо, папа, – проговорила она. – Ступай.
– Так будет лучше всего. Поверь мне, Барбара, – пробормотал Якоб, не глядя на дочь. – Лучше всего. Ты потом еще спасибо мне скажешь.
С этим словами он развернулся и побрел обратно к Леху.
Магдалена немного выждала, потом погладила Барбару по волосам.
– Может, тебе и вправду стоит посетить с нами Мюнхен? Не такая уж и плохая идея, – начала она мягко. – Можно ведь просто посмотреть на парней. А если тебе никто не понравится, ты хотя бы побываешь в Мюнхене. Говорят, там появился настоящий театр… Не в трактире, а в отдельном каменном здании! А жена у курфюрста – итальянка, и с тех пор, как она поселилась в Мюнхене, там бывают люди со всего света. Музыка, танцы, сады…
– Ты… ты совсем не понимаешь! – выдавила Барбара. – Я не могу!
Она залилась слезами, все ее тело вздрагивало, как под ударами.
Магдалена обхватила ладонями голову сестры и твердо посмотрела ей в глаза.
– Барбара, поговори со мной. Что случилось? Ты которую неделю уже ведешь себя странно… Поговори же, наконец, со мной!
Плач сменился истерическим смехом. Барбара оттолкнула Магдалену.
– Ты не замечаешь, правда? – выкрикнула она. – Ты знахарка, сама родила троих детей – но ничего не замечаешь! Да и с чего бы? Я всего-навсего