Свой, чужой, родной. Татьяна Полякова
пожелания?
– Выясни, кто хозяин дома номер 23.
– Сатанинский Антихрист Вельзевулович, – хохотнула Людка.
– Очень смешно, – скривилась я.
– Чего ты? Не обижайся, – заныла подруга, но я в досаде отмахнулась.
– Ну, если заданий у вас больше нет, пойду служить закону. – Глазков поднялся, стеная и охая, точно старик с подагрой, и побрел к себе. Однако на пороге обернулся: – Кстати, а что за парень был с тобой вчера?
– Валька? Знакомый. Иногда вместе бегаем. Только я не всегда за ним успеваю.
– Значит, вчера он ушел в отрыв, и все радости незабываемого вечера достались тебе. И мне. Но тут уж винить некого. Сам в парк поперся.
– Много бы ты выгадал, если бы не поперся? – хмыкнула Людка.
– В общем, да. И это утешает.
Глазков исчез в своей квартире, а подруга сказала, с улыбкой глядя на меня:
– Хорош дуться. Хочешь, я тебе что-нибудь доброе сделаю. Окна вымою. Хочешь?
– Ловлю на слове, – ткнула в нее пальцем я.
– Заметано, – кивнула она.
Вскоре Людка вслед за Глазковым отбыла на работу, а я, выпив еще чаю с яблочным пирогом, который она прихватила вчера у подруги, решила наведаться к соседям снизу.
В квартире подо мной жила пожилая пара, я с ними практически не общалась, однако при случае не только здоровалась, но и не забывала сделать замечание насчет погоды и городских новостей. В общем, могла рассчитывать на вполне доброжелательный прием.
Переодевшись в сарафан, я вскоре уже стояла на улице и набирала нужную цифру на домофоне.
– Да? – услышала я женский голос и поспешно заговорила:
– Эльвира Николаевна, это ваша соседка…
– Заходи, Валечка.
Открыв дверь в предбанник, я оказалась в темном сыром помещении, забитом всяким хламом. Проход к квартире загораживал гигантских размеров шкаф. Ему было лет семьдесят, как минимум, и время бедолагу не пощадило. На счастье, соседка гостеприимно распахнула дверь своей квартиры, только благодаря этому я не свернула шею.
– Тесновато у нас здесь, – точно извиняясь, сказала она. – Соседи все никак вещи не уберут. Да и я, если честно, тоже. Руки не доходят. Надо с бабушкиным шкафом что-то решать. Выбросить жалко – память, да и шкаф дубовый, сейчас таких не делают…
Квартира, в отличие от места общего пользования, оказалась светлой, порядок здесь царил образцовый.
Мы прошли в кухню с новым гарнитуром небесно-голубого цвета. Одна из стен была завешана вышитыми картинами в рамках. Котики и кошечки, цветы и ангелочки.
– Это ваши работы? – спросила я.
– Да. Надо же чем-то себя занять, особенно на даче. Павел Станиславович у меня любитель в земле копаться, а я нет. Устраиваюсь в тенечке и вышиваю. Валечка, ты присаживайся. Хочешь чаю?
– Нет, спасибо. Только что позавтракала.
– А я уж пару раз пила. Встаю рано. А молодым надо поспать. Ты слышала, говорят, вчера в парке женщину убили. Ужас. А мы там гуляем по вечерам, особенно летом, жара спадает, там воздух такой… И нате вам… Теперь к парку близко не подойду.
– Женщину несколько лет