Опальный маг. Ирина Кузнецова
сказал Нэдфилд. – Я могу поручиться, что эльф первый начал, выпив весь эль Проныры, вдобавок обозвав эль „гнусным пойлом“.
– „Гнусным пойлом“?! – взревел Громила, громче тещи орка Пузана, Матушки Любавы, которая славилась тем, что, впав в раж, могла переорать мартовских котов всех вместе взятых. А в позапрошлом году, когда она шла в соседнюю деревню Болтухино, и на нее напал василиск Остроглаз, наводивший ужас на всю округу более полувека, она, не растерявшись, так завизжала, что василиск не только потерял сознание, но и получил заикание на полгода вперёд. Теперь, встретив его на тропинке в лесу, поджидающего очередного путника, стоит только напомнить имя матушки Любавы, как он сразу начинает икать, моментально растрачивает весь свой грозный запал, заодно и зверский вид и, скорчив обиженную гримасу, спешит убраться с дороги.
– Он так и сказал? – продолжал кипеть праведным гневом Громила.
– Ага, – буркнул Нэдфилд.
– Ну, попадись он мне! Мокрого места не останется, только маленькая кучка сухого удобрения. – Зловеще сверкнув налитыми кровью глазами, пообещал хозяин харчевни, откидывая мокрые от пота пряди волос со лба. – Более мерзких, подлых и лживых существ, чем эльфы не встречал.
– А в народе говорят, что про них в параллельном мире, ну, этом Замля, или как-то так, – встрял Овгард, лысый тролль, – в умных книжках пишут, что они благороднейшие и умнейшие существа…
– Кончай брехать, – перебил его Нэдфилд. – Они там вообще в их существование не верят. Считают чушью. Сумасшедший мир.
– А, ты откуда знаешь? – спросил Громила, с подозрением косясь на Нэдфилда.
– А мне Просветлённый Отшельник говорил, – с умным видом, приосаниваясь, провозгласил Нэдфилд. – А он мудрейший из отшельников, так как у него ещё в век Ястреба после 50-ти дневной медитации открылся третий глаз.
– Да ни фига он не знает, твой отшельник, – вскипел Овгард. – А третий глаз у него открылся после того, как он галлюциногенных грибов с белладонной объелся. Так после них и не такое открывается.
– А ты чё, пробовал? – полюбопытствовал Проныра.
– Ага. Он их вёдрами жрёт без запивки, – съязвил Нэдфилд. – Каждое утро по ведру. Это у него вместо утренней зарядки для поднятия тонуса.
– Да пошли вы, остряки доморощенные, – буркнул Овгард, отворачиваясь от них и направляясь к своему столику, где плюхнулся на скамейку и мрачно уставился в свою кружку.
– Он чё, обиделся что ли? – спросил Проныра, когда после ухода Овгарда разошлись и уселись за свои столики потревоженные посетители харчевни, весело обсуждающие происшедшее. – Эй, Овгард, кончай дуться, давай лучше выпей с нами за долголетие и процветание сей славной харчевни, и забудем все эти заумные споры, из-за которых вышла такая фигля-мигля.
– Не буду я пить с теми, кто надо мной смеётся, – обиженно пробурчал, не поднимая глаз от кружки, Овгард.
– Не хочешь и не надо. Нам тут Громила вытащил бутылку старого доброго эльфийского вина, и мы хотели тебя, славящегося своим