Довод Королей. Вера Камша
колеблясь, попросил бы его взять на себя управление, а сам бы постарался помочь.
– Ты еще молод, братец. И титул герцога Эстрийского отнюдь не означает, что ты будешь там править, так что помолчи.
Серые глаза Сандера вспыхнули и погасли. Видимо, он что-то вспомнил, что-то, что заставило его взять себя в руки. Повисла нехорошая тишина.
– Итак, – медленно и четко заговорил Рауль, – насколько я понял, в любезном отечестве можно безнаказанно красть деньги и пускать их на раззолоченные штаны и особняки, но нельзя из них платить тем, кто эти штаны и особняки защищает? Я пришлю Вашему Величеству все отчеты за последние два года. Насколько я понимаю, из казны можно лишь брать, но не вкладывать туда собственные деньги. Я больше не буду содержать Замковый пояс, дабы не вызывать огорчения у Вашего Величества и сидящего в кресле отсутствующего Обена любезного графа.
– Вас никто не просил платить солдатам.
– И я отнюдь не уверена, – добавила королева, – что этот поступок был продиктован заботой о благе Арции, а не желанием заручиться поддержкой наемников.
– Ваше Величество, – темные глаза Рауля метали молнии, – я на границе отвык от светских недомолвок. Мне хотелось бы, чтобы вы объяснили, что имела в виду ваша супруга.
В этот вечер уже случалось, что все, сидящие за столом, замирали в тягостном ожидании, но последняя пауза была еще более гнетущей и бесконечной, чем предыдущие. Жоффруа, казалось, превратился в придаток к своему креслу, братцы королевы замерли с воистину собачьим выражением на лицах, готовые по слову хозяина или рвать Рауля на куски, или лизать ему руки, Мальвани переводил глаза с одного лица на другое, словно стараясь запомнить все. Королева и Рауль требовательно смотрели на замершего короля, на скулах которого ходили желваки, а на лице Александра застыла отрешенная сосредоточенность человека, молящего Господа о чуде.
Наконец Филипп отвел глаза, он только лишь собирался говорить, а Рауль уже понял, что королева выиграла.
– Сегодня не лучший день, чтобы говорить о делах и о деньгах. Видимо, то, что случилось двенадцать лет назад, и вправду становится прошлым, раз даже кузен озабочен делами сегодняшнего дня. Что ж, я пью за то, чтобы прошлое не становилось камнем на шее для нас, нынешних. – Король выпил, и вместе с ним выпили все, кроме Сезара, Сандера и, разумеется, Рауля ре Фло. Вновь повисла тишина, а потом Король Королей встал и высоко поднял полный кубок.
– Ваше Величество, позвольте сказать и мне. Пью за упокой прошлой дружбы, вечная ей память. Возможно, старый друг и лучше новых двух, но против десятков пуделей да левреток ему не выгрести. Вы выбрали. Меня ждет граница. Вышел я из того возраста, когда учатся хвостом вилять да на задних лапках за подачку танцевать, только и остается, что эскотцев отпугивать! – Ре Фло выпил и быстро вышел, на прощанье так саданув дверью, что на столе задребезжала посуда, а несколько плохо закрепленных свечей выпали из шандалов. Одна упала на платье королеве, Элла с криком вскочила и заметалась по комнате. Король бросился к ней, но его опередил Сезар Мальвани.