Авиатор Тихого океана. Капитан Данри
это старый офицер лет пятидесяти, отличившийся на Кубе, среди «мужественных всадников» нашего Тедди[2], затем на Филиппинах и пользующийся в нашей новой армии репутацией храбреца, возведшего эту храбрость в правило…
– Лишь бы у него хватило съестных и боевых запасов…
– Слушайте, – прервал американец, – вот выстрел, который, должно быть, оторвал угол у правого броненосца! Вы видите дым, поднявшийся на носу японского броненосца…
– Да, он поврежден. А вот и второй удачный выстрел! Браво, Мидуэй!
И, забыв о своем собственном положении, старший офицер с «Макензи», выпрямившись, хлопал в ладоши.
Инженер посоветовал ему быть осторожнее. Но прежде чем снова растянуться на скале, американскому офицеру доставило большое удовольствие видеть, как поврежденное судно накренилось на правый борт и медленно отчалило.
– Японцы, прославившиеся своей хитростью, на этот раз сделали большую ошибку, расположившись здесь, – сказал офицер. – Они могли бы избрать всякий иной путь, но только не этот.
– Почему же?
– Потому что островок, на котором мы находимся, представляет из себя пункт, точно отмеченный на картах крепости, и, руководствуясь этой картой, наши артиллеристы быстро определили расстояние, так как им точно известно расстояние до острова.
– Желтолицые, по-видимому, усмирены на сегодня, – сказал молодой француз. – Оба броненосца также уходят.
– Удвоив выстрелы для того, чтобы отвлечь внимание от раненого товарища.
Действительно, большие пушки на башенках судна гремели теперь беспрерывно, а на верхушке Мидуэя маленькие белые облачка указывали на точки, куда попадали выстрелы.
Раненое судно обошло подводный риф, и на его носу обозначилось зияющее отверстие, немного выше ватерлинии.
– Это не броненосцы, а бронированные крейсера, – заметил американец. – Это «Ибуки», один из последних типов, с турбинами, делающий двадцать семь узлов, как английские Indomitables… Они, очевидно, послали сюда свои быстроходные суда, чтобы можно было легко уйти от нашей эскадры, если она нападет на них с тыла.
Крен японского крейсера стал очень заметен, и открытые между башнями правого борта трубы, низвергали в море потоки воды.
– Большая течь, – снова заметил офицер. – Старый Гезей, быть может, и не подозревает, как удачен был его выстрел.
– Если бы мы могли сообщить ему об этом в эту ночь! Крейсера, находившиеся теперь вне досягаемости выстрелов, прекратили стрельбу и удалились на запад.
Был ли «Ибуки» настолько серьезно поврежден, что был вынужден отправиться в Японию? И как он совершит в подобном состоянии путь в две тысячи миль? Оба приятеля совершенно не задавались подобными вопросами: им также предстояло совершить путь, и хотя он был не более шести миль, но крайне опасен, на таком неудобном, как их лодка, судне и ввиду возможности натолкнуться на один из виденных в прошлую ночь миноносцев.
Наступил вечер. Утес
Так американцы фамильярно называют президента Теодора Рузвельта.