Царствование царя Алексея Михайловича. Василий Николаевич Берх
прошествии 13 лет вырыт из земли палачами и отвезен на дровнях, запряженных шестью чудовскими свиньями, к месту предназначенной казни. Там рассекли труп его топорами на несколько частей и закопали под теми застенками, в коих производили известные пытки[45]. Подобное описание приводит нас в трепет и ужас, но в XVII веке взирали на сие равнодушно[46].
В царствование императрицы Екатерины Великой встречаем мы последнего Милославского (Федора Сергеевича, вице-адмирала), который был начальником Морского кадетского корпуса и заседал в Сенате. Мы находим еще одного Милославского в числе духовных писателей: Афанасий Милославский, архимандрит Киево-Печерский, был муж ученый и сочинил нравоучительную философию. Он жил также в XVII веке и умер в 1714 году в Киеве.
Место посаженого отца занимал у царя Борис Иванович Морозов, а посаженой матери – супруга Глеба Ивановича Морозова, Евдокия Алексеевна. Свахами были со стороны царя-жениха супруга боярина Одоевского да окольничего Ромодановского, со стороны невесты – супруга боярина Салтыкова да стольника Голохвастова. На другой день пожалован был И. Д. Милославский из стольников в окольничьи.
Через неделю по бракосочетании отправился царь на поклонение в Троицкую лавру и, возвратясь оттуда, пожаловал 2 февраля 1648 года И. Д. Милославского в бояре.
Через 10 дней после царской свадьбы венчался Б. И. Морозов со второй дочерью И. Д. Милославского. Олеарий говорит, что обе дочери Милославского были отличные красавицы и что он не имел сыновей.
В одном французском сочинении встретил я еще другое известие о женитьбе царя Алексея Михайловича. Там сказано, будто бы он, следуя введенному в России обычаю, приказал собрать всех благородных девиц и выбрал себе невесту. Имя и время умолчанно. Поелику поступок сей, продолжает сочинитель, не согласен был с намерениями Морозова, то и подкупил он прислужниц ее, которые затянули царской невесте так крепко волосы, что она пред венчанием упала в обморок. Приближенные донесли царю, что она одержима падучей болезнью, и настояли на том, чтоб ее вместе с отцом сослали в ссылку за сокрытие сей болезни.
Юная девица сия чувствовала так сильно несчастье свое, что отказывала всем в руке своей и хранила до кончины платок и кольцо, полученные ею в залог царской любви. «Впоследствии, – говорит писатель, – обнаружился заговор сей, царь возвратил ее со всем семейством из ссылки и наградил пенсионом»[47].
Не находя в наших сочинениях ни одного слова о происшествии сем и зная, что Болтин против сего спорил, счел я оное вымыслом и утверждался во мнении сем более потому, что вся история сия совершенно похожа на происшествие с Марией Ивановной Хлоповой, невестой царя Михаила Феодоровича[48].
Впоследствии, разбирая грамоты царя Алексея Михайловича, встретил я вовсе неожидаемо, что вся история сия справедлива и что невеста была дочь Рафа
См. Туманский. Собрание записок и сочинений о жизни и деяниях Петра Великого. Т. I. С. 228. «Он, боярин Милославский, внезапу оборотяся к стене, не болезнуя ничем, без всех христианству надлежащих таинств, без покаяния и причистой Евхаристии, смертною косою пораженный, не изчез ли безвременно в животе своем, как Евангельской угобженных нив богач, и после трех-надесять лет за осужденное Богом отмщение того безчинного злодейства своего, смрадный его труп невреден и исполнен черьвми, уже померзлыми в то время зимнее, яко надменной Тимпан, указом царским, из трапезы Святой Церкви святителя Николая, зовомой у столпа на Покровке, не выкопан ли и всему роду их на верное позорище, и безславие в Преображенский приказ на санях, от чуцких свиней, свыше казни иным ворам не везен ли был и голова его Милославского и все члены не раздроблены ли, и палачевскими руками под дыбами всех застенков в Москве и доныне разделенные яве находятся». См. История о невинном заточении ближнего боярина А. С. Матвеева. С. 359.
«Царь (то бишь «великий реформатор» Петр I) считал идейным вдохновителем замысла Цыклера давно умершего Ивана Милославского. Гроб боярина извлекли из могилы, положили в сани, запряженные свиньями, привезли в Преображенское к месту казни и установили под эшафотом. Кровь казненных ручьями стекала на останки Милославского. На следующий день головы казненных были насажены на колья и выставлены в Москве для всеобщего обозрения». (Павленко Н. Петр Первый / ЖЗЛ. М., 2003. С. 48). – Прим. ред.
Les fastes de la Pologne et de la Russie. Т. I. C. 95.
См. Рихтер. История медицины. Т. II. С. 121; Собрание государственных грамот и договоров. Т. III. С. 257, 266; Примечания Ивана Болтина на «Историю» Леклерка. Т. I. С. 437.