Акулы из стали. Последний поход (сборник). Эдуард Овечкин
когда обрёл дар речи от резвых поворотов и перегазовок с заносами.
– Ну у тебя же права есть!
– А, так ты про эти права спрашивал?
– А ты про какие отвечал?
– Ну как про какие? Право на труд, право на отдых, право на свободу вероисповедания… – начал я загибать пальцы.
– Вот сукагад!
Отчего он тогда обозвал меня таким плохим словом, я не совсем понял, но вперёд он меня больше не пускал – приходилось тесниться с Игорем на заднем диване: хорошо, что редко – мы же в отличие от помощника дома бывали сравнительно часто и раньше восьми вечера туда отправлялись.
Так называемые «инструкторы» быстро закончились: оказалось, что за езду с ним на переднем сиденье Вадос скидок не делает и всё равно ебёт с обычной своей ненавистью к пролетарскому происхождению низших сословий. А на другой чаше весов, я извиняюсь, сидеть на пароходе и ждать его до упора, пока он все свои помощничьи дела завершит (следует читать «соизволит поставить на паузу», потому как дела у помощника, как Вселенная – никогда не заканчиваются), а потом ещё рисковать своей жизнью в течение двадцати километров. Конечно, отчаянность в крови у подводников, но не до такой же, я снова извиняюсь, степени! Даже Сан Сеич, на что уж отважный был человек, съездив один раз до штаба флотилии и обратно, сказал:
– Нет уж, на хуй! Я лучше на лыжах! Доктор, срочно выдай мне седативного препарата, пока я его не убил!
– Валокординчика, тащ командир, капель двадцать?
– Его, да. И коньяку добавь стакан к двадцати каплям.
– Лимончику? – услужливо предложил интендант.
– К коньяку – лимончик? Да в своём ли ты уме, Леонид, мне, без пяти минут аристократу и интеллигенту в первом поколении, предлагать этот колхозный и сугубо отвратительный метод порчи благородного напитка?
Даже жена с ним не особо-то и ездила в первое время.
– Вадим! – решительно говорила она. – Я поеду на автобусе! У меня же дети!
– А у меня кто? Котята? Садись, те говорю!
Умел с женщинами обращаться, да. Пока усы себе не отрастил.
К тому времени, когда передние попутчики кончились, Вадос уже научился вполне успешно втыкать первые три передачи и почти не глохнуть, а также орать в форточку оскорбительные ругательства этим баранам на дороге и приучил малочисленных гаишников не спрашивать у него прав. Гаишники приучились охотно, и если бы вы знали Вадоса, то вы поняли бы, почему проще с ним согласиться, чем каждый раз выслушивать гневные отповеди в свой адрес, которые начинались с упоминания Куликовской битвы и заканчивались обещаниями всяческих видов мести и жалобами на низкий оклад денежного содержания, несмотря на высокую ответственность этого, по его словам, главного человека на корабле стратегического назначения. Приучились, но не сдались, а полюбили его своей горячей гаишной любовью. Каждый гаишник в посёлке полагал своим долгом остановить красную «девятку» и спросить за огнетушитель, аптечку, непристёгнутый ремень, лысую резину, разбитую фару, неправильные перестроения и превышение скорости.