Император Николай II. Мученик. Петр Мультатули
по-видимому, желание Германии найти мирный исход из настоящего затруднительного положения. Я этому сердечно рад и предписал Извольскому проявить полную готовность пойти ему навстречу. Надеюсь, что благодаря Вашей сильной поддержке и Вашему влиянию в Вене нам удастся благополучно уладить это осложнение»{312}.
Однако ответ Николая II не означал капитуляцию перед Германией и Австро-Венгрией. В том же письме Николай II предупредил кайзера, что если он не окажет достаточного влияния на Австро-Венгрию и та начнёт войну с Сербией, то отношения России с германскими империями серьёзно ухудшатся. «Мы делаем и сделаем всё от нас зависящее, чтобы успокоить Сербию, – продолжал Государь, – но Эренталь, со своей стороны, должен говорить в более примирительном тоне. ‹…› Мы слышим из Вены, что он и Эстергази[2], оба желают войны. Я не могу понять, что может выиграть Австрия при таком исходе; уничтожение Сербии не прибавит ей лавров, а материальных выгод принесёт ещё меньше. С другой стороны, если бы даже нам удалось локализовать войну, что будет нелегко, ввиду возбуждения, которое она вызовет в моём народе и в других местах, то последствием её было бы нарушение status quo на Балканах, а, следовательно, наступление эры всеобщей тревоги и волнений в Европе. Во всяком случае, исчезнет всякая возможность какого-либо согласия между Россией и Австрией в будущем. ‹…› Окончательное отчуждение между Россией и Австрией безусловно повлияет также на наши отношения с Германией, и мне не нужно повторять Вам, как глубоко это меня огорчило бы»{313}.
Объясняя причины своего согласия на германские условия, Николай II сообщал матери: «На прошлой неделе у меня состоялось заседание Совета министров по несносному вопросу о Сербии и Австрии. Это дело, тянувшееся уже 6 месяцев, сразу осложнилось для нас тем, что мы можем помочь делу и предотвратить войну, если мы дадим согласие на знаменитую аннексию, а если мы откажемся, последствия могу быть серьёзными и непредвиденными. Раз вопрос был поставлен ребром – пришлось отложить самолюбие в сторону и согласиться»{314}.
Между тем германские империи настаивали на согласии Сербии с их условиями. В письме Царю от 14/27 марта Вильгельм II окончательно отказался от участия в каком-либо посредничестве в достижении компромисса с Австрией. Более того, кайзер считал, что война между Австро-Венгрией и Сербией стала почти неизбежной. «Я убеждён, – отмечал он, – что даже сегодня правительство императора Франца-Иосифа хочет избежать принятия военных мер против Сербии, но я боюсь, что Австрия, в конце концов, будет вынуждена сделать это благодаря угрожающему поведению Сербии. Вследствие этого я бессилен оказать какое-либо давление на венское правительство»{315}.
16/29 марта 1909 г. в Австро-Венгрии была объявлена частичная мобилизация. Пять корпусов были сосредоточены на сербской границе. 18/30 марта перед угрозой неминуемого военного поражения сербское правительство
Император Николай II – императору Вильгельму II. 9 марта 1909 г. // Переписка Николая II с Вильгельмом II. С. 433–434.
Граф Морис Эстергази (1881–1960), венгерский политический деятель, сторонник захвата Сербии Австро-Венгрией.
Там же. С. 434.
Император Николай II – Вдовствующей Императрице Марии Феодоровне. 4 марта 1909 г. // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2330. Л. 78.
Император Вильгельм II – Императору Николаю II. 14/27 марта 1909 г. // Переписка Николая II с Вильгельмом II. С. 435.