Занимательная история. Выпуск 5. Андрей Гоголев

      Образованность людей на Руси ещё задолго до первых Романовых не имела существенных отличий в социальных слоях: многие, по крайней мере в городах, были способны читать, писать и складно говорить (см. берестяные Новгородские грамоты). И как же, спрашивается, можно было в этой ситуации скворызлым попам выделиться? По очевидности, единственным способом: прилюдно вещать на «птичьем» языке, который бы окружающие понимали смутно. А если при этом пастве говорилось (через ходячих СМИ той эпохи, т. е. устами странствующих монахов, других проплаченных попрошаек), что сей «птичий» язык является «священным» и доступным для понимания лишь избранными, слугами бога, то цель достигалась.

      Так родился церковно-славянский извод языка русов, так родилась латынь для ведения службы в католических храмах, так появился авестийский язык для записи проповедей Спитамы Заратуштры, так родился санскрит, так родилась и арабская вязь, исключительно для записи Корана.

      Пример русских попов оказался для светской Европы заразительным, был там тиражирован, но потом, как и всегда, всё вернулось на круги своя, опять в Россию – оттуда, откуда и появился.

      В безудержном стремлении обозначить свою «элитарность», свою принадлежность породе «альфа-самцов» и «бета-самок», сбились в тусовки одарвинизированные хомотриалы (накопление пищи, вещей и услуг – как триединая фикс-идея, сверхцель всей их жизни!) и забалаболили «по-птичьи». Поначалу на норманнский диалект французского перешёл весь британский двор. Но время шло, и вот уже в окружении польского паньства без знания английского неуютно стало; чуть ранее все «цивилизованные» на латынь «запали», но Рим просто достал всех и занятие это вскорости бросили; долгое время нидерландская элита делала вид, что понимает только по-нижненемецки; затем пришёл черёд парижского варианта французского, который и «проклюнулся» бумерангом от идеи языка попов в русском дворянстве уже в XIX веке. Чем угодно, но отличаться от Instrumentum vocale – вот идея хомотриалов во все времена.