Туркестан в имперской политике России: Монография в документах. С. Н. Абашин
показано выше (в разделе 1.2), договора с завоеванными городами и областями (в виде «Адресов» или «Петиций») обязательно включали в себя пункт о предоставлении местному населению права «судиться собственным судом». Со временем судебные инстанции местных жителей были искусственно разделены на «казийские» («шариатские», «народные») и суды биев. И те и другие находились под контролем властей, по крайней мере в смысле утверждения выдвинутых казиев (кадиев), а с введением выборности – избранных кандидатов. Кажется, первый опыт такого способа регуляции «местного суда» был введен генералом Романовским во время его кратковременного правления в качестве военного губернатора (1867). В инициированных им мехкеме (судебная инстанция для туземцев) впервые было предложено разделение имперского суда (с правом рассмотрения тяжких уголовных и антигосударственных преступлений) и т.н. «шариатского суда». Позже к этому добавилась другая судебная инстанция – «по адату» (обычаю), названная позже степным судом, или судом биев. Она окончательно была закреплена «Временным положением об управлении Туркестанским краем» 1867 года (более подробно см. в публикуемых ниже исторических справках о народном суде Туркестана).
Как видно из публикуемых здесь документов, число кадиев и биев в областях, уездах и городах регулировалось колониальными властями, которые, по сути, взяли на себя функции ханских служб. Некоторые чиновники считали, что число кадиев или биев не соразмерно числу жителей. Однако вопрос об их увеличении всегда вызывал споры и даже опасения. Кроме того, нововведением русских властей стала традиция «Съездов казие в», которые совместно решали самые сложные дела, либо проводили внутренние совещания, обращались с коллективными просьбами к властям и т.п.
Разделение законодательных норм в тех или иных судебных разбирательствах для практики постмонгольской Средней Азии не было новостью[242]. До российского вторжения в эту систему серьезных границ между «адатным» и «шариатским» судами не было. И те и другие могли пользоваться нормами как обычного права, так и нормами и инструментами мусульманского правоведения (фикх). С вхождением Средней Азии в состав Российской империи обе традиции были разделены как самостоятельные и включены в сложную систему имперского суда, придавая ей еще больший правовой плюрализм.
Однако плюрализм порождал проблемы, особенно когда обе системы (местная и имперская) соприкасались в решении дел по жалобам местного населения, касающихся имущественных споров, разделов наследства, водопользования и т.п. Еще более заметны были расхождения с момента принятия дел по апелляции и начала формальных процедур, вроде приведения к присяге, свидетельства, юридической оценки предоставляемых в качестве доказательств документов (типа «васика» / وثيقة ) и т.п.
Инстанциям имперского суда пришлось столкнуться с этими вопросами уже при первом туркестанском генерал-губернаторе фон Кауфмане. Приведенные здесь несколько документов показывают, что функционирование разных судебных