Отрывки из жизни внутри музея (сборник). Михаил Ефимов
легко может вызвать болезнь. Неудивительно, что и охранники, совершающие обходы каждую ночь, испытывают жуткое чувство, в особенности проходя через этот зал. Благо что ходят они не по одиночке, иначе нервные срывы были бы обеспечены. Есть и ещё залы, про которые могут рассказать и охранники, и люди, давно работающие в Эрмитаже. Одним из таких мест является коридор, названный не без основания «Темным».
Когда об электричестве ещё и не слышали, этот коридор был освещён одним окном, находящимся в конце одной из его сторон, а также тремя небольшими прямоугольными просветами, закрытыми переплётами с мелкой расстекловкой и довольно скупо освещающими коридор. Другая же сторона упиралась в зал Ротонду, где окон не было и в помине. Да и то единственное окно выходило в маленький двор-колодец и света много не давало. А коридор был длинным, люстр и бра, оснащённых масляными лампами, явно не хватало. Да что «то» время, даже современные электрические лампы там дают рассеянный и несильный свет. Хотя для экспонатов, висящих на стене, а именно шпалер, и, конечно, людей, ими любующихся, это может и хорошо в плане умиротворяющей и настраивающей на нужный лад обстановки. Охрану же, проходящую по коридору ночью, он настраивает на совсем другую волну, заставляющую пройти это жуткое место побыстрее. Мы частенько перевешивали там шпалеры – одни уезжали на выставки за границу, другие шли на реставрацию. Вот и сегодня, собрав две вышки, мы снимали половину шпалер коридора. Расстановка сил была стандартной – двое внизу и двое на втором ярусе вышки. Все шпалеры продублированы на материал, то есть само произведение искусства аккуратно пришито изнаночной стороной к плотному материалу, на большинстве которых имелся карман. Нижние продевали в карман шпалеры деревянную палку на всю длину, а если кармана не было, то подложку прибивали маленькими гвоздями, вбивая их наполовину, чтобы легко потом вытаскивать для очередного путешествия шпалеры за бугор. После привязывали по бокам палки шнур и подавали концы верёвки наверх. А верхние уже осуществляли само таинство вешания.
По всей длине коридора под потолком торчали намертво вбитые в стену крюки. На них лежали круглые штанги, называемые погонами. За эти погоны и привязывался шнур. Сначала подавался и привязывался один конец шпалеры, так как длина вышки не позволяла дотянуться одновременно до обоих концов. Причём низ шпалеры не на полу валялся, а покоился в заботливых руках наших ребят, стоящих внизу, он не должен был испачкаться, только что выйдя из реставрации. Затем нижние бойцы перевозили верхних к противоположному концу, и шпалера привязывалась там. После начиналась кропотливая работа закрепления шпалеры по всей длине, для чего через каждые тридцать-сорок сантиметров имелись прорези в кармане.
Одним из работающих вверху был я, а внизу находился Сергей Сергеевич – настоящий ветеран «обозного» движения. Его отец был известным академиком. А Сергей Сергеевич хоть и не достиг высот научной деятельности, предпочтя волнениям и творческим метаниям