Записки сестры милосердия. Кавказский фронт. 1914–1918. Х. Д. Семина

Записки сестры милосердия. Кавказский фронт. 1914–1918 - Х. Д. Семина


Скачать книгу
были всё бедные маленькие глинобитные домишки, похожие один на другой так, что и днем их не отличишь один от другого…

      – Вот, кажись, этот, – сказал санитар и остановился. Санитар соскочил с двуколки и пошел к калитке, которая оказалась незапертой. Скоро он вернулся.

      – Барыня, пожалуйте! Место для вас найдется! Он хороший человек, «рад, говорит, оказать приют». Но только у них много уж народу – беженцы, спят, – тесно!

      – Хорошо. Лишь бы было тепло! А для вас всех найдется там место?

      – Нет. Да мы устроимся! Вы не беспокойтесь о нас.

      Он повел меня, показывая дорогу и дверь в дом.

      Я вошла в большую комнату, но темную, и сразу почувствовала приятное тепло. На полу, на большом железном листе, стоял мангал, полный горячих углей, от которых распространялось тепло и свет. В комнате другого света не было. Я заметила фигуры сидящих на полу женщин, хотя в комнате была мебель. На полу лежал большой персидский ковер. У стены стояла широкая тахта с валиками по бокам! Было еще несколько кресел, низенькие столики и пуфы. Но ни одна женщина не сидела ни на креслах, ни на пуфах. Все они сидели на полу, вытянув ноги или подобрав их под себя (по-турецки), а головы положили кто на край кресла, кто на мягкие пуфы. Около тахты сидели женщины, опираясь на нее спиной и, опустив головы, дремали. На тахте лежала очень толстая и, как мне показалось, старая женщина. Большинство женщин сидели так, чтобы быть поближе к огню (к мангалу).

      Я оглядела всю комнату. Ни одного места поближе к теплу не было. Только у самых дверей, в которые я вошла, стоял стул. Я на него и села, не снимая шубы. Мне было еще очень холодно. «Согреюсь, тогда и сниму», – подумала я.

      На мой приход никто не обратил внимания, хотя не все женщины еще спали. Вон сидят и разговаривают три армянки. Одна, кажется, плачет? (Они говорили по-армянски.) У всех женщин на головы были, по их национальному обычаю, накинуты шелковые шали, концы которых закинуты назад. На лбу ряд золотых монет; от висков по обе стороны лица спускались локоны. Все женщины были одеты в шелковую, преимущественно черную, одежду.

      Моя надежда согреться и снять шубу не оправдалась. У дверей, где я сидела, было холодно; от дверей сильно дуло. На пол мне не хотелось садиться; да и лучшие, теплые места были заняты. А сидеть на полу около дверей еще хуже, чем на стуле. И я сидела, не меняя позы и не шевелясь, до тех пор, пока не стало светать. Молодые армянки умолкли и заснули, положив головы друг другу на колени.

      Первый раз в жизни мне некому положить головы хотя бы так, как эти женщины… Я чувствую страшное одиночество и заброшенность. Почему я одна, ночью, среди незнакомых людей, которые даже не интересуются, кто я такая?! Почему я вошла в их дом! Я здесь одна! Всем чужая! Те молодые женщины разговаривали и плакали о своем горе. Но чужое горе их не интересует? Им нет дела до меня, хоть умри я тут, на этом стуле! До их сердца не достучишься. Они даже не повернули головы, когда я вошла в комнату! Точно меня и нет здесь. Скорее бы рассветало! Все было бы легче.

      Вот! Бросила дом, уют, комфорт и сижу у чужой двери, как нищая, никому не нужная и всем чужая. Слезы текут по моим


Скачать книгу