Мой Бийск, моя Сибирь. Роман – признание в любви. Книга 1. Людмила Максимовна Козлова
– тот самый «долг», люди, которые меня окружали тогда, НИИ, где работала, суетный ритм рабочих дней, звуки, краски, чувства – всё это исчезло, растворилось в бездне прошлого времени, словно и не было ничего.
Я вернулась в другой город, в другую жизнь. В океане прошлого утонули и девять квартир, в которых обитала когда-то, переезжая с места на место, и всё то, что выплеснулось из жизни и захватило в Самаре. И вот я в этом маленьком деревянном доме, 1904 года постройки. Квартира пуста. В ней живёт пока лишь мой голос.
Голос, отразившись от стен, гулко закачался в воздухе пустой квартиры. Эхо в доме, где никто не живёт – особенная вещь. Говоришь – и словно кто-то тебе отвечает из далёкого необъятного пространства.
Вот это гудение, подобное звуку эфира в радиоприёмнике, появляется в момент произнесения слов. Как будто включается некая связь с невидимым собеседником. Я каждый раз при очередном переезде отмечала это, когда осматривала новое жильё.
Пустая квартира, не загромождённая вещами – всегда «фонила», как часть космического эфира. Видимо, вещи, вытесняя пространство из помещения, отгораживают человека от живого мира. Я понимала, что это всего лишь образ, но образ, попадающий в «десятку».
Поднялась, прибила гвозди высоко над оконными проёмами, натянула шторы. Отныне белые лотосы с сиреневым отливом поселились в каждом окне. В доме стало уютно. Мир снаружи, словно подчиняясь гармонии этих узорных лотосов, засветился ещё ярче, заглядывая в кружевные прорези.
В правом углу между окнами повесила любимую иконку Казанской Божьей Матери – теперь мой дом защищён.
– Ну, вот и всё! Будем жить!
День клонился к вечеру. Из-за пологой горы заглядывало в дом вечернее солнце. Его лучи, уже отдающие оранжево-розовым, били напролёт в угловые окна. Там стояло зеркало. Отражённый луч падал на противоположную стену, а гранёная кромка зеркала превращала его в радугу. Радужное пятно длинным прямоугольником высвечивало рисунок на обоях – чайные розы, гроздьями свисавшие по бокам узористой вазы.
Я долго следила за этой весёлой радугой. Цветное пятно постепенно бледнело, сползало всё ниже по развесистым чайным розам. И, наконец, погасло.
В комнате стало сумрачно, но в сумерках новое жильё казалось ещё уютнее. Этот укромный уголок – теперь мой любимый дом.
Нравилось и то, что дом стоял на перекрёстке, а квартира была угловой. Два окна в разные стороны, большой обзор. Я просто болела, если в жилище из окна не открывались любимые просторы. Вот этот простор для глаза – это и было главным для меня в любом жилье. Навсегда запомнила, как прекрасно жилось на восьмом этаже. Посмотришь в окно, и всё – полетела душа! Остальное не имело значения. То, что другие считали недостатками, я просто не замечала.
– Что ж, пора спать. Как там говорят? На новом месте приснись жених невесте.
Первую ночь в новом жилище запомнила надолго – из – за того сна, который увидела под утро.
Приснилось, что вхожу в свой дом, а справа – откуда-то из-за угла, выглядывает