«Возьми меня с собою в ад». Мария Александровна Керчина
за пальто. Через две секунды я оказалась вжатой в стену гаража, а на моём горле была рука вдруг рассвирепевшей Насти. У меня душа ушла в пятки. Первая моя мысль была – звать на помощь, но дома больше никого не было, а соседи бы не услышали.
–Больше так не делай, поняла? – Сказала Настя, не ослабляя захват.
–Как? – Дрожащим голосом, чуть слышно, спросила я.
–Не сваливай, когда я спрашиваю. Поверь, лучше, когда я над тобой подшучиваю, чем злюсь. В обиды будешь играть с мамочкой, её хахалем и своими дерьмовыми дружками, но не со мной. Поняла?
–Да.
Настя убрала руку.
–Пошли.
Я вернулась за сестрой в гараж, потирая шею. Она снова легла под машину.
–Ну так? Почему из-за меня?
–Все уроки думала над твоими словами.
–Какими?
–Что я – дешёвый вариант.
–И я тут при чём? Думала-то ты.
–Ну да. Я просто так выразилась.
–И что надумала?
–У меня просто не возникало ситуаций, где я могла бы проявить стержень. Но он есть.
Настя перестала закручивать гайку и посмотрела на меня.
–Не возникало? А сейчас?
–А что сейчас?
–Ты стояла и пачкала штанишки вместо того, чтобы дать мне отпор. В твою семью привалила девка, которой больше некуда идти, без бабок и возможностей, отброс общества, которую все сторонятся, которую ненавидит даже родная мать. И даже такому дерьму ты не смогла дать отпор.
–Но ты сильнее – и физически, и характером.
–Вот поэтому и дешёвый вариант – не нужно смотреть на то, сильнее противник или нет. Я однажды повздорила с тёткой, которая весила сто сорок килограммов и была ростом почти два метра. Погоняло Монстр было. Села за то, что голыми руками досмерти забила мужа и его брата. В драке я её победила.
–Как?
–Била швейной машинкой в голову, пока дубачки не оттащили. Она два месяца в лазарете провалялась. В честной драке ты со мной не справишься, да – но мы стояли у гаража, в котором молотки, гаечные ключи и отвёртки. Мы и сейчас здесь, кстати. Не хочешь поставить меня на место?
–Нет.
–Что и требовалось доказать.
Настя снова принялась за гайки. Я помолчала, смотря на лежащий возле меня молоток.
–Не потому, что боюсь. Просто не хочу.
–Неужели?
–Да. Я не злюсь на тебя. Совсем.
–Слушай, вот только не надо меня жалеть! Я не жалею других и не позволяю, чтобы жалели меня.
Настя ещё несколько секунд невозмутимо занималась машиной, а потом выругалась, вылезла, села на капот и закурила. Видимо, она расстроилась от собственных же слов. Я смотрела, как она часто и глубоко затягивается крепким дымом, который режет мне глаза. Я пыталась в чертах её лица вспомнить ту девушку, которую знала в раннем детстве. Знакомые были только глаза. Хотя, они изменились. Я узнавала лишь необычно глубокий голубой цвет, как толща чистой воды, и мой страх и растерянность, когда я в них смотрю. Сейчас Настя неважно выглядела – болезнь, да и годы тюрьмы не