Призрак в кожаных ботинках. Дарья Калинина
как до своего дома добежать и в безопасном месте схорониться. С тех пор даже днем она приближаться к тому дому избегала. Проклятым и его, и обитающих в нем людей считала. Ей после и священник то же объяснил. Люди те отступники, вот их бесы больше других и мучают, законную свою поживу чуют.
– А корова нашлась?
– Корова-то… Корова нашлась.
– И волки ее не задрали?
– Нет. Какие волки? Тогда тут густо населено было. Волки к человеческому жилью близко не совались. А ты чего насчет волков-то спросил?
– Так… Вы дальше рассказывайте.
– Ну да недолго бабке моей того страшного старика бояться пришлось. Помер старик. А за ним и сам дом вскорости опустел.
– Все тоже поумирали?
– Может, кто и помер, как без этого? Времена тогда лихие были. Мировая да гражданские войны, революция, коллективизация, потом снова война. Не знаю куда, а только хлысты из нашей деревни куда-то все подевались.
– А старик с зелеными глазами?
– Старик тот помер еще в спокойные времена, при царе-батюшке. Бабка его похороны хорошо запомнила, потому как его с большим почетом хоронили. И народу много разного приехало. Не из наших мест они были. Как гроб выносить, целая процессия выстроилась. Три раза они вокруг деревни гроб с его телом обнесли. А гроб-то был не иначе как тот самый, что бабка в свое время в комнате у старика углядела. И что больше всего бабку поразило, что на кладбище родственники, или кем уж они там ему приходились, мертвого старика не понесли, прямо у себя под порогом закопали.
Саша вздрогнул. Вот и дошли до самого главного!
– Где? – ахнул он. – Прямо в нашем доме?
– Ага. Вестимо, так.
Саша почувствовал, как челюсть у него медленно отвисает до земли. Он недоверчиво покосился на дядю Васю, который продолжал потягивать свой портвейн.
Может, не стоит верить старому пьянице? Ерунду какую-то городит.
– Покойников на кладбище хоронят. А этого почему в доме?
– Ну, вроде как и в доме, а вроде как и нет. Под порогом. Самое почетное место, как мне бабка сказывала.
– И в чем тут почет?
– Я тоже сперва не понял, а бабка моя в таких делах разбиралась. Она мне и объяснила, что это непрестанная молитва близких за упокой души покойного получается. Кто из домашних или знакомых через порог ни перешагнет, всяк старика в этот миг да и вспомнит. Он же тут лежит! А всякий, кто вспомнил, тот, считай, покойника и помянул. Хоть двумя словами, хоть мысленно, а помянул. А усопшему на том свете всякая, даже самая короткая молитва в помощь будет.
Саша продолжал смотреть недоверчиво.
– Не веришь? – догадался дядя Вася. – Оно и понятно, что не веришь, тебе прежних обычаев и не понять. Нынче времена-то совсем другие. Каждый наособицу держаться желает, родства люди не помнят. Еще с самыми близкими худо-бедно общаются, а бывает, что и родные дети с родителями месяцами словечка не скажут. Да что месяцами, иные и годами не общаются. Друг