Федина Пасха (сборник). Галина Захарова
верую, яко сие есть самое пречистое Тело Твое и сия есть самая честная Кровь Твоя.
…Федя затаил дыхание… Что-то живое, настоящее вливалось в его душу, и от волнения даже стали выкатываться слезинки.
– …Причащается раб Божий Феодор…
И вновь с клироса взлетают, текут радостно, как ручейки, песнопения:
– Христос Воскресе из мертвых.
И вновь взлетают слова:
– Светися, светися, Новый Иерусалим! Слава бо Господня на Тебе воссия!.. – стройная мощь певчих на клиросе уже торжествует на все лады.
– Пасха! Красная Пасха!..
Когда счастливый, розовый от волнения, Федя подошел к бабушке, она обняла его и звонко поцеловала три раза.
– Ну, вот, деточка, теперь ты вроде как Ангел, – и перекрестив, добавила:
– Храни тебя Христос!
Феде казалось, что повсюду все только светлое: праздничный звон на колокольне, ризы батюшек и диаконов, накидки на аналоях, платочки, улыбки людей. И всем им хотелось любить и обязательно сделать что-нибудь доброе. Взволнованный, забыв спросить, почему бабушка его оставила ночью, произнес:
– Когда я принял причастие, мне, бабушка, сделалось так хорошо и даже весело.
– Она не успела ответить, как опять послышалось: – Христос Воскресе! – Воистину Воскресе! И они, вместе со всеми, влились в общий торжественный хор. – Воистину Воскресе!
Бабушка дала ему свечи:
– Сейчас будет Крестный Ход, – сказала она.
– Второй Крестный Ход? – удивился Федя. – Ведь ночью был. – Бабушка тоже удивилась и посмотрела на него. – Откуда ты знаешь? – Гришка сказал. Но я не сержусь на тебя, что не разбудила. Наверное, так надо… – Бабушка опять поцеловала его:
– Ну, пошли на улицу.
Впереди, с большим Крестом, медленно и торжественно, шел диакон, за ним братия, батюшки, певчие и народ. Народ валил и валил из церкви, сливаясь в Крестный Ход. Феде показалось даже, что у всех внутри, как и у него, находились Христовы огоньки. Большие и маленькие. У некоторых иконы в вышитых чистых полотенчиках с кистями.
Первый раз, когда батюшки брызгали всех водичкой, до Феди не долетело ни капельки.
В третий раз, когда они уже стояли рядом с певчими, отец Мирослав, лукаво-весело взглянув на Федю, щедро крестообразно побрызгал его с бабушкой. Федя ойкнул от неожиданности и засмеялся вместе со всеми – во как освятили-то! Стал приглаживать свои волосы. Бабушка тоже – косынка у нее наполовину была мокрая. И все вокруг улыбались, глядя на них, но Федя знал, что это не над ним смеются, а тоже от радости. Христос Воскресе!
Потом все расходились по домам.
– Хороший день подарил нам сегодня Господь, – сказала бабушка, глядя на внука. – Потому что Он любит нас, хрупких, немощных.
– Хороший, – довольно подтвердил Федя. Он так был насыщен этим праздником, что не знал, что еще сказать, но немного подумав, добавил: – Это не то, что Новый Год. Там все напридумано. И подарки тоже. А здесь все настоящее, живое, и не найдя, что толком еще сказать, остановился и серьезно взглянул на бабушку. Она тоже остановилась, глядя на него.
– Что,