.
отойти…
Смолянин лишь крякнул от удивления и подтолкнул коня пятками, желая поскорее миновать страшное место.
Великий князь Литовский Ольгерд вместе с братом Кейстутом и его сыном Патрикием собирал рать против тевтонских рыцарей. Великого магистра Арфберга сменил Винрихе фон-Книпроде, тотчас обозначивший свои намерения отъять от западных земель Литвы изрядный кус в пользу Ордена. Одних княжеских дружин для борьбы с закованными в железо монахами было явно недостаточно, потому и были призваны жмудины, более всех страдающие от настойчивых попыток немцев силою меча и огня принести католический крест в глухие литовские пущи.
Прочитав сообщение из Смоленска, великий князь заметно нахмурился. Это не ускользнуло от взора Кейстута:
– Плохие вести? Откуда?
– Московские бояре опять пытаются вытащить своего митрополита из Киева! Новую ватажку отрядили, Днепром теперь плавятся. А Федор, трус несчастный, все никак не может избавить меня от этой занозы душевной раз и навсегда. За год полона не сумел Алексия извести!! Не понимает, дурень, что на этом человеке судьба всей земли московитов сейчас держится. Уберу я его, ей-ей, уберу из Киева! Владимира, сына своего, посажу!
Кейстут, истинный рыцарь своего времени, не мог не усмехнуться:
– Брат, неужто убийство русского монаха не затронет твою княжескую честь?
– Не монаха, как ты этого не поймешь?!! Алексий теперь – мирской глава всех земель московских! Без него все бояре тамошние – стадо баранов! Кабы не немцы, повернули б мы своих коней на восток да взяли хоть Москву, хоть все грады! С севера б Тверь подсобила, от Волги суздальцы! Раздавили б, как орех! Князь – дитя, бояре московские в сваре меж собою! Само яблоко в руки падает!! Может, заключим с магистром мир, отдадим немцам Жмудь, да и…
Кейстут потемнел лицом.
– Ты забыл нашу клятву на мечах, брат?! Мы ведь тогда решили: ты вершишь дела на востоке, я беру под себя запад. Я жмудинам слово чести давал до последних дней немца от них отваживать! А что ты предлагаешь?..
– Ничего я не предлагаю, сгоряча сказал. Но пообещай, что коли у фон-Книпроде его железные зубья выбьем, сразу же готовим поход на московитов?
– Давай сначала тевтонов одолеем, брат! До сих пор они нас больше били…
Ольгерд прошел по зале взад-вперед. Громко крикнул слугу, потребовал принести ему пергамент и перо. Торопливо записал несколько строк, скрепил их своей печатью, скатал в трубочку, вновь вызвал слугу:
– Глеб, возьми десяток конных и птицей лети в Киев! Передашь это князю Федору. На словах скажи, что у меня тоже бывает предел терпения! Он поймет, коли не полный дурак.
Когда тяжелая дверь закрылась, Кейстут понимающе усмехнулся:
– Ты ведь православным считаешься, брат! Не боишься гнев бога своего навлечь, что пастыря на смерть обрекаешь?
– Он не пастырь, коли власть мирскую на свои рамена взял! Пусть за это и расплачивается…
…Кто знает, как сложилась бы последующая судьба страны нашей, одолей тогда,