Темный шепот. Джена Шоуолтер
дочерей: можно ли использовать эту информацию против нее? будет ли у нее преимущество, если она сохранит ее в тайне? может ли ложь оказаться полезнее правды?
Никакого вреда не будет, решила она. Преимущества, правда, тоже, ну и пусть.
– Двадцать семь.
Страйдер удивленно поднял брови и уставился на нее.
– Ты хочешь сказать, двадцать семь сотен лет, верно?
Это было бы верно, если бы он говорил о Талии.
– Нет. Просто двадцать семь. Двадцать семь обыкновенных лет.
– Но ты же не имеешь в виду человеческое летоисчисление?
– Нет. Я меряю в собачьих годах, – сухо ответила Гвен и сжала губы. Когда она успела лишиться своей способности держать язык при себе? Но Страйдер, кажется, не рассердился. Скорее был озадачен. Неужели Сабин отреагирует так же, когда проснется? – А что не так с моим возрастом? – Едва эти слова слетели с ее губ, она вдруг поймала себя на неприятной мысли и побледнела. – Я что, так плохо выгляжу? Я выгляжу старой?
– Нет, нет, что ты. Конечно нет. Но ты – бессмертная. Ты могущественна.
А что, могущественные бессмертные не могут быть молодыми? Стоп!.. Он считает ее могущественной? Гвен охватило блаженное чувство. В прошлом могущественными называли только ее сестер.
– Да, и все же мне только двадцать семь.
Страйдер протянул руку – Гвен не знала зачем, но ей было все равно, – и она сжалась в своем кресле. С самой первой их встречи она тянулась к Сабину, ей нестерпимо хотелось, чтобы он прикоснулся к ней – почему, почему, почему? И сегодня утром она даже представляла себе, как занимается с ним всякими неприличными вещами, но мысль о том, что ее коснется кто-то другой, ей совсем не нравилась.
Страйдер опустил руку.
Гвен расслабилась и снова бросила взгляд на Сабина. Он стиснул зубы, его лицо покраснело, словно от едва сдерживаемого гнева. Приснился кошмар? Неужели во сне ему явились все, кого он когда-то лишил жизни, и теперь его терзают угрызения совести? Может, и хорошо, что Гвен не позволяла себе уснуть. Ее и саму мучили подобные кошмарные сны, и она ненавидела каждую секунду, проведенную в забытьи.
– Все гарпии такие же молодые, как и ты? – поинтересовался Страйдер, снова привлекая к себе ее внимание.
Можно ли использовать эту информацию против нее? Не лучше ли сохранить ее в секрете? Может ли ложь оказаться полезнее правды?
– Нет, – искренне ответила она. – Мои сестры гораздо старше меня. А еще красивее и сильнее. – Она слишком любила их, чтобы испытывать ревность. Слишком любила. – Они не позволили бы схватить себя. Их нельзя принудить делать то, что они не хотят. Они ничего не боятся.
Ох, кажется, пора заткнуться. Чем больше она говорит, тем более очевидными становятся ее собственные ошибки и недостатки. Пусть эти люди думают, что у нее достаточно храбрости в запасе. «Но почему я не могу быть как мои сестры? Почему я стремлюсь убежать от опасности, а они, напротив, встречают ее с улыбкой? Если бы кто-то из моих сестер заинтересовался Сабином, его отстраненность не отпугнула бы их, наоборот,