Хроники ближнего бомбардировщика. Су-2 и его экипажи. 1941–1943. Дмитрий Дёгтев
что спасение только в скорости. И вдруг вижу, обрывки проводов бьют по плоскости, а концы задевают поверхность воды. После прибавки газа самолет не очень уверенно полетел вперед, были перебиты стрингера. Вторая мысль была о Якурнове. Что с ним? Осмотрелся кругом, ни в Волге, ни на берегу его нет. Значит, где-то летит.
Увидел его далеко впереди. Прибавил газу, догнал и осмотрел его самолет. На первый взгляд – все нормально, но, приглядевшись повнимательней, увидел, что и на его машине есть куски оборванной проволоки. Якурнов показывает, давай, мол, садиться, а я ему отвечаю, что летим дальше к своему аэродрому. Дошли, сели, он зарулил прямо к ангару, я оставил свой самолет на старте, посмотрел, начальства на старте не было, и я тоже порулил в ангар. Встречает нас старший техник:
– В чем дело? Почему в ангар?
– Осмотрите самолет, нарвались на провода малость, – отвечаю я.
После осмотра заменили винт, одну стойку, порывы зашили перкалью, наш столяр, Василий Иванович Грачев, поставил пару новых стрингеров, и машины были готовы к новым полетам. Смотрю, идет комиссар, иду ему навстречу и докладываю:
– Товарищ комиссар, при производстве полетов строем спустились низко, задели провода, повреждения устраняются.
– Так! Кто вам разрешил летать так низко? На какой высоте летели?
И пошли вопросы, один за другим.
– Отстраняю от полетов обоих!
Ну, мы с Иваном Якурновым приготовились катать тачки на Волгострое. Разбирали нас на общем собрании. Песочили, песочили, все «печенки» вынули. Мы оправдывались, как могли, сказали, что осознали свои ошибки, что ничего подобного более не случится, просили нам поверить. Учитывая наш летный опыт и дисциплину, вкатили по выговору. Затем командование передало по своей линии дело в область. В областном бюро Президиума Осоавиахима меня спрашивают:
– Почему вы спустились так низко, что, на высоте вам места мало? В штурмовики, что ли, готовитесь? В армии были?
Я ответил, что на высоте и сам бог может летать, а вот у земли другой вопрос, другая жизнь. В армии не был, но, вероятно, буду, на низких высотах летать придется, и этому надо учиться сейчас. Кто-то бросил реплику:
– Штурмовиком будет!
В общем, дали строгий выговор мне, а Якурнову, так как он был мой ведомый, замечание. Поехали мы в аэроклуб работать, правда, за мной стало больше глаз следить, чтобы я еще чего-нибудь не выкинул. Помня об этом и о том, что мы дали слово своим товарищам, я поубавил свой пыл и стал летать в установленных рамках»[10].
Впрочем, похулиганить все же доводилось. Однажды, пролетая над рекой Шексной, Самочкин увидел буксирный пароход, похожий на тот, на котором он работал в ранней юности. Тогда он опустился до бреющего и стал кружить вокруг судна, стремясь прочесть название. При этом капитан, вышедший на мостик, приседал при каждом проходе «кукурузника» над ним. Однако в итоге оказалось, что буксир называется «Володарский», а не «Большевик».
Группа