Не грусти, Мари!. Наталья Узловская
на заказ мебель (деревянные столики и стулья с коваными ножками), изящные люстры венецианского стекла, этажерки с книгами и художественными альбомами, шелковые скатерти, большой аквариум у стены, тонкая посуда. За тем столиком мог сидеть герой Ремарка, такой кофе, наверное, подают в кафе Монмартра, а вот под эту песню танцевали синьоры и синьорины из фильмов Феллини в солнечной Италии. Мне безумно нравилось стоять за деревянной барной стойкой, особенно, когда я научилась управляться с кофе-машиной, и кофе из-под моих рук стал выходить не хуже, чем у других… Я, кстати, научилась варить кофе быстрее Алиски. Зато она, по своему обыкновению, очень быстро свела знакомство со всем коллективом, включая директора, Люду, Людмилу Георгиевну, которая заходила почти каждый день.
Увидев ее в первый раз, я, признаться, удивилась: кто-то что-то разлил, и Людмила Георгиевна без всяких комментариев взяла тряпку и вытерла пол. На мое робкое: «Давайте я, Людмила Георгиевна…» она ответила:
– Вот еще, выдумала. И зови меня Людой, так проще.
Она и в самом дела была очень простой и ровной в общении. Но это была не та простота, что хуже воровства, совсем нет. Люда наша обладала сильным характером, несгибаемой волей и острым ироничным умом, отточенным как аспирантурой МГУ, так и чтением серьезных книг. Она была self-made, из тех, что сама себя сделала, но не превратилась в «железную леди», а осталась нормальным человеком, адекватно оценивающим себя и других. Люда вовсе не была красавицей, но привлекала к себе разных людей без малейшей угодливости и желания нравиться. Чем? Я задумывалась, наблюдала, анализировала. Сообразила не сразу: личное обаяние, непосредственность в общении плюс сила духа и уверенность в себе. Как у Джона Кеннеди, которого боготворила вся Америка. А еще Людмила носила «царскую» фамилию – Романова и одна воспитывала двоих дочерей. А еще у нее была куча поклонников, и совсем не простых: актер драмтеатра, директор художественной галереи, чиновник из городской администрации… Я для себя решила перенять кое-что, внимательно наблюдая за начальницей: это умение искренне интересоваться любым собеседником, непринужденность манер, открытую улыбку. Улыбалась Люда тоже по-особенному: дарила человеку не американский «смайл» во все тридцать два зуба, безликий и оттого дешевый, а настоящую улыбку, теплую и дружелюбную.
В основном мы работали с Алиской в паре, дважды в неделю – среда и воскресенье, и потому практически не общались с другими барменами. Мы прекрасно сработались: я варила кофе и делала коктейли, Алиска бегала на кухню за едой. В принципе, в коллективе повторилась та же история, что и везде: с Алиской подружились, меня зауважали. Может, я слишком закрытая?
Однажды мне позвонила Ирина Николаевна:
– Маш, привет. Ты бы не могла выйти завтра, в пятницу, с шести часов? Понимаю, не твоя смена, но у нас Света заболела, и я никого не могу найти на вторую половину дня.
Я согласилась. Занятия к шести часам закончатся, планов на вечер у меня не было. В принципе, у меня их никогда не было.
Итак,