Королева соблазна. Оливия Гейтс
говорил так, когда просил меня ей помочь. Я не задавал тебе лишних вопросов. Я был готов ждать вечно, чтобы ты рассказал мне, почему на нее и ее брата напали и кем тебе приходятся эти люди. Но теперь ты просишь меня соврать, чтобы держать в больнице против ее воли!
– Кто говорит, что это будет против ее воли?
– Она хочет выйти отсюда.
– Она не хочет ничего подобного, – сказал Иван. – И она, естественно, ничего не говорила об этом тебе. Я постоянно нахожусь с ней.
Антонио смерил Ивана взглядом:
– Да, ты с ней. Но я позволяю тебе торчать в ее палате во время моих обходов только из вежливости, как моему лучшему другу, вопреки профессиональной этике и здравому смыслу. – Развернувшись, он зашагал прочь, бросив через плечо: – Не искушай судьбу, Иван.
Догнав друга, Иван схватил его за обе руки:
– Я не просто так настаиваю, Тонио. Ты хочешь выписать ее, потому что она восстановилась физически. Но я знаю, что для нее лучше.
– Твое желание удержать ее здесь противоречит ее потребностям. Ее нужно выписать.
– Ты непревзойденный гений, Тонио, но даже ты не всеведущ. Черт побери, ты ведь не подозревал, что почувствует твоя любовница, когда узнает правду!
Едва произнеся эти слова, Иван захотел отрезать себе язык. В глазах Антонио промелькнула ненависть к самому себе.
Иван опустил руки и тяжело вздохнул:
– Я не должен был об этом говорить.
Антонио отмахнулся от его оправданий:
– Я знал, что она почувствует, поэтому я скрывал правду. Это была моя ошибка.
– А я не желаю ошибаться. Анастейше надо остаться в больнице.
– Если ты так считаешь, то у тебя проблемы с пониманием людских потребностей. Пусть она не просила меня о выписке, но я чувствую: она жаждет вырваться отсюда. – До того, как Иван озвучил очередной довод, Антонио скрестил руки на груди. – Позволь мне напомнить тебе, что твоя специальность – лишать жизни, а моя – сохранять ее. Насколько я помню, мне пришлось не раз спасать твою жизнь. Поэтому в этом вопросе я эксперт.
– Сейчас речь об Анастейше.
– На самом деле в ее случае твой вердикт выглядит еще подозрительнее. Судя по всему, ты дал волю эмоциям, хотя это в принципе невозможно. А поэтому ты вообще не имеешь права принимать за нее решения.
Взгляд голубых глаз Антонио стал ледяным. Иван почувствовал, что его душит разочарование. Он выдохнул, злясь на себя, на Антонио, на весь мир:
– Это такой способ заставить меня рассказать тебе о наших с ней отношениях?
Антонио пожал плечами:
– Прямо сейчас я бы глазом не моргнул, если бы весь мир, включая тебя, исчез или отправился ко всем чертям. Но я не имею права забывать, что я хирург. Как профессионал я обязан сообщить ей, что она может выписаться из больницы. После этого она сама решит, оставаться ли ей здесь. Или ты убедишь ее задержаться. Но я скажу ей правду. Я не позволю тебе сделать ее заложником твоих целей. Либо ты называешь мне убедительную причину ее не выписывать, либо проваливаешь