Кольцо времени, или Нарушенное обещание. Александр Феликсович Борун
изумлением. Шпион из него как из дерьма пуля. Совершенно не умеет скрывать эмоции. – Что вы имеете в виду, «на японский манер»? Это и есть имя японского бога ветра. Вы хотите сказать, Иван взял себе фамилию не по нему?
– Хм, Изенгард, – записал Пётр, – норвежская фамилия, что ли? Или всё же немецкая? Хотя, скорее всего, всё равно не настоящая. – Пётр Никитич был православным, и удивился бы, если бы ему кто-то сказал, что его чувство юмора оживает примерно в таких же обстоятельствах, как у древних викингов. Придумать, как быстро смыться из Могилёва, и, главное, остаться притом никем не замеченным, не удалось, дела были, скорее всего, очень плохи, но если выпадает повод посмеяться, его нельзя упускать. Впрочем, внешне он никак не показал, что «шпион» его забавляет.
– Это имя, – машинально поправил задержанный, глядя на печку в углу, как на новейшее чудо техники. Кстати, удобная вещь для штабного помещения. Надо, скажем, сжечь бумажку… Пётр открыл дверцу, подкинул полешко из маленькой поленницы, подвинул его подальше кочергой и закрыл дверцу. К удовольствию от тепла из печки добавилось удовольствие понаблюдать восторженное выражение на лице «шпиона». Это откуда же он явился, что печки не видел? С Крайнего Севера, где, по слухам, люди в ледяных домах живут, на полу костры разводят?
– Имя так имя. А фамилия? Ах, да, наверное, Сусаноо? Что касается моего знаменитого предка и, по вашему утверждению, вашего тоже, то фамилии крепостным не полагались. А Сусаниным его прозвали – кстати, это сделал наверняка не он сам, а односельчане – не по какому-то японскому богу, до которого костромичам в начале семнадцатого века никакого дела и быть не могло, будь он хоть не богом ветра, а богом страны мёртвых. А, надо полагать, по имени его матери Сусанны. Наверное, отец его рано умер, вот мальчишку и прозывали по матери. И прозвание – не фамилия, его дочь Антонина была наверняка не Сусанина, а Иванова, а может, ещё как прозывалась, а выйдя замуж за Богдана Собинина стала не Собининой, а, наверное, Богдановой, как и их дети. Этого, впрочем, мы не знаем. Но никаких языческих богов я убедительно прошу вас в наш общий род не приписывать. Это не только неверно, но и оскорбительно. – Он уже усмехался открыто.
– Прошу прощения, – немедленно извинился Изенгард, – это я исключительно по невежеству. Я не историк, а те генетики, которые проводили исследования, наверное, воспользовались недостоверными историческими данными. Обязуюсь учесть обе ваши поправки. То есть, главное, сообщить генетикам, что их исторические данные неверны, Сусаноо не имеет отношения к найденному ими моему предку Ивану Сусанину. А детям, если они у меня будут когда-нибудь, не буду передавать прозвание Сусаноо в качестве фамилии, так как оно ею не является. Думаю, впрочем, они и сами не захотят. У нас вообще не приняты фамилии, хотя крепостных нет.
– Пожалуй, – отозвался Пётр, – мне понравилось ваше нежелание поспешно менять прозвание с Сусаноо на Сусанина. Итак, вы хотите только учесть, что оно неправильное, сохраняя в то же время убеждение в том, что Иван Сусанин