Народная монархия. Иван Солоневич
поселенцы Северной Америки, и ее последние «пионеры» воевали только за «расширение территории». Россия воевала главным образом за свое физическое существование и как нации, и просто как суммы «физических лиц». Американским поселенцам пришлось бороться с дикими и разрозненными племенами индейцев, нам пришлось ломать такие «самые современные» в каждую данную эпоху завоевательные машины, как татарские, польские, наполеоновские или гитлеровские орды. Мы лили и лили – и кровь, и деньги. Америка сберегала и то и другое. У нас выросла некоторая гипертрофия государственной дисциплины, сказавшаяся и во Второй мировой войне, в САСШ – гипертрофированное чувство свободы, и сейчас сказывающееся в остром нежелании взять на себя какую бы то ни было ответственность за что бы то ни было в мире.
В результате тысячелетнего процесса расширения России и четырехсотлетнего процесса расширения САСШ обе нации оказались обладательницами совершенно разных территорий.
Территория САСШ охраняется от всякого нашествия двумя океанами. Она представляет собою опрокинутый треугольник Миссисипи Миссури со всеми его притоками. САСШ не имеют ни одной замерзающей гавани. Их северная граница имеет среднюю температуру Киевской губернии. Их естественные богатства огромны и расположены в самых старых областях страны.
Россия ни от каких нашествий не охранена ничем. Ее реки упираются или в Ледовитый океан, или в Каспийский тупик, или в днепровские пороги. Россия не имеет, собственно, ни одной незамерзающей гавани – единственное государство мира, отрезанное от морей не только географией и историей, но даже и климатом. Замерзающие реки и моря заставляли русский торговый флот бездействовать в течение трех-шести месяцев в году – и одно это уже ставило наш морской и речной транспорт в чрезвычайно невыгодные условия по сравнению со ВСЕМИ остальными странами мира. Половина территории России (48 %) находится в области вечной мерзлоты. Естественные богатства России, как и ее реки, расположены, так сказать, издевательски: в центре страны нет вообще ничего. Там, где есть уголь, нет руды, и где есть руда, нет угля. В Кривом Роге есть руда, но нет угля, в Донбассе есть уголь, но нет руды. На Урале есть руда, но нет угля, в Кузбассе есть уголь, но нет руды. Пока Урал работал на древесном угле, Россия вывозила лучшее в мире железо. Когда истребление лесов и прогресс техники потребовали соседства угля и руды, то русская промышленность оказалась в заколдованном кругу. Для того, чтобы «освободить» Донбасс, нужно было покончить с кочевниками. Когда с ними было покончено, нужны были железные дороги – чтобы возить руду в Донбасс или уголь – в Кривой Рог. Для железных дорог нужно железо. Для железа нужны железные дороги. Эта проблема и до сих пор не решена экономически: да, можно возить руду с Урала в Кузбасс и – встречными маршрутами – уголь из Кузбасса на Урал, но сколько это стоит?
Золото и нефть, уголь и руда разбросаны по окраинам страны. В ее центре нет, собственно, ничего. В Германии,