Одно слово стоит тысячи. Лю Чжэньюнь
от тарелки пар довольно улыбался Ян Байе: мол, всегда буду говорить тебе только правду.
2
До того как Ян Байшуню исполнилось шестнадцать, ему казалось, что его лучший в мире друг – это цирюльник Лао Пай. Но с тех пор как он с ним познакомился, они толком и не разговаривали. Когда Ян Байшуню было шестнадцать, Лао Паю уже перевалило за тридцать. Семья Лао Пая проживала в деревеньке Пайцзячжуан, а семья Ян Байшуня – в деревеньке Янцзячжуан, между ними было тридцать ли, да к тому же путь этот пролегал через реку Хуанхэ, так что за год они пересекались от силы раза два. Ян Байшунь никогда не бывал в деревеньке Пайцзячжуан, Лао Пай сам приходил брить головы в Янцзячжуан. Тем не менее, когда Ян Байшуню уже стукнуло семьдесят, он частенько вспоминал Лао Пая.
Ремесло цирюльника Лао Пай ни от кого не наследовал. Его дед плел циновки, а заодно продавал обувь. Отец покупал и продавал ослов; круглый год с кошелкой через плечо и плеткой в руках он то и дело направлялся за ослами за Великую стену во Внутреннюю Монголию. Путь от Яньцзиня, что находился в провинции Хэнань, до Внутренней Монголии занимал месяц, еще полтора месяца уходило на обратную дорогу с ослами. За год отец Лао Пая мог совершить четыре-пять таких ходок. Когда Лао Пай подрос, он сначала вместе с отцом ходил покупать ослов, чтобы перенять опыт. Через два года его отец помер от лихорадки, и Лао Паю пришлось обходиться без него. Он присоединился к другим перекупщикам, с которыми раз за разом ходил во Внутреннюю Монголию. Несмотря на свою молодость, Лао Пай был очень хватким и за год зарабатывал больше, чем в свое время отец. Когда ему исполнилось восемнадцать, он обзавелся семьей, что тоже показательно. Из-за походов за ослами он часто отлучался из дома, его не было по восемь-девять месяцев в году, и это, само собой, приводило к связям на стороне. У других скупщиков тоже имелись любовницы в чужих краях: у кого в провинции Шаньси, у кого в северной части провинции Шэньси, у кого во Внутренней Монголии – смотря где именно они останавливались. Но поскольку связи эти были несерьезными, честных отношений никто ни от кого не ждал. Любовницам сообщались вымышленные имена и фамилии, про родные края никто из мужчин также не распространялся. Лао Пай на тот момент был совсем еще зеленый, поэтому, когда во Внутренней Монголии он обзавелся любовницей по имени Сэцэн Гэрэл, уже в первую встречу, забыв обо всем, выложил пытливой девушке всю правду: кто он, откуда и как его зовут. Сэцэн Гэрэл была замужем, но когда ее муж уходил на выпас скота, она заводила себе любовника: во-первых, для удовольствия, а во-вторых, хоть для грошового, но заработка, который могла потратить лично на себя. У Сэцэн Гэрэл был не один любовник, к ней также приходил хэбэец, который во Внутренней Монголии скупал ослов, но все, что он рассказал про себя, было неправдой. Как-то осенью любовные связи Сэцэн Гэрэл с хэбэйцем раскрылись. Муж Сэцэн Гэрэл, вернувшись после трехмесячной отлучки из дома, вдруг обнаружил, что жена беременна. Монголы спокойно относятся к связям жен на стороне, они каждый день заряжаются мясом, и избыточный жар отбивает у них всякий интерес