Все ее страхи. Питер Свенсон
в вестибюле договариваются сыграть в ракетбол. Это была его новая жизнь, и он жил с Куинн, которая не испытывала недостатка в деньгах. Она и настояла на переезде на Бери-стрит, 101, хотя арендная плата здесь в четыре раза превышала сумму за трехкомнатную квартиру в Южном Бостоне.
Алан забыл о Корбине Делле и несколько удивился, когда неделю спустя получил от него письмо по электронной почте:
«Давайте сыграем в ракетбол. Можем в субботу, если вы не против. Я заказал корт на десять утра. Корбин».
Они сыграли, и Алан оказался прав: Корбин был гораздо более сильным игроком – не только в профессиональном смысле, но и в плане физической подготовки. Похоже, он даже не вспотел, тогда как Алан запыхался и с трудом мог говорить. Тем не менее, когда они вернулись из шикарного клуба домой, Корбин предложил поиграть снова.
Они встретились еще раз. Это было перед Рождеством. После игры они выпили пива в «Семерках» на Чарльз-стрит. Посиделки в баре продемонстрировали прежнюю расстановку сил – Корбин абсолютно уверен в себе, а Алан изо всех сил пытается не отставать. Корбин рассказывал о замечательных ресторанах в Бостоне, не забывая упоминать о своем бизнесе и время от времени вертеть головой, рассматривая очередную брюнетку, вошедшую в зал. Алан подумал, что Корбин пытается компенсировать какие-то комплексы, только непонятно, какие именно. Возможно, его обременяет глупое старомодное имя Корбин, а может, он гей и отчаянно пытается скрыть это. После пива они спустились по Чарльз-стрит. Было только начало шестого, но уже давно стемнело, и витрины, украшенные гирляндами, сверкали рождественскими огнями.
– Ненавижу Рождество, – сказал Корбин фактически самому себе и весело рассмеялся.
– Мне все равно. Я не праздную его, – признался Алан.
Это была их последняя встреча, за исключением случайных пересечений в вестибюле или во дворе. Алан замечал виноватое выражение на лице Корбина во время этих коротких встреч, как будто они больше не играли в ракетбол исключительно по вине Корбина. Алану все время хотелось сказать ему, что он тоже не жаждет проводить с ним время.
Затем в жизнь Алана вошла Одри, и он напрочь забыл о Корбине, он забыл вообще обо всем на свете. Когда он впервые увидел его в апартаментах Одри, ему фактически понадобилось какое-то время, чтобы признать в молодом человеке Корбина. Хотя особых перемен он не заметил – разве что светлые волосы стали немного длиннее. Высокий и мускулистый, в костюме или в спортивной одежде, он обосновался в квартире Одри как в собственной – разваливался на диване, смотрел телевизор. Они всегда пили вино. Секс у них случался редко, хотя несколько раз Алан видел, как они входили вместе в спальню и задергивали шторы. Он также однажды наблюдал, как Корбин поднял Одри на руки, ее ноги сплелись вокруг его талии, а он целовал ее. Сильная рука скользнула Одри под юбку, и Алану пришлось отвернуться. Он отметил про себя, что, если ему противно наблюдать за Корбином и Одри, возможно, это излечит его от потребности часами следить за девушкой. По крайней мере, Одри не такая, какой он ее себе представлял, коль встречается