Клянусь отомстить. Сергей Майдуков
убежденно произнесла Ленка.
– Сидят на облачке и вниз смотрят?
– Зачем ты так? Ясно же, что мы не умираем насовсем. Это только переход.
– Куда?
– Ну… Это слишком сложный вопрос. По-разному говорят. Нам с тобой рано о таком думать. Потом когда-нибудь, когда состаримся.
– Я не хочу потом, – сказал Женька. – Я хочу сейчас. Моих родителей убили. Их нет, понимаешь? Были, а теперь все. – Он помахал перед собой рукой. – Пусто, никого. И никто на меня не смотрит, не надо тут… цирк из смерти устраивать.
– А вот в Нью-Орлеане… – Ленка сделала интригующую паузу. – Там похороны как карнавалы проходят. Негритянский джаз играет, они веселятся, а покойника бегом на кладбище несут. В знак того, что тяжелая земная жизнь закончилась, а начинается новая. Вот и празднуют.
– Я терпеть не могу джаз. И карнавалы негритянские. У нас тут не Нью-Орлеан.
Женька выругался. Она потребовала, чтобы он при ней не смел этого делать. В принципе, она была права, но не сегодня. Не в эти дни, когда он был по большей части предоставлен самому себе и своему горю.
Отойдя, Женька буркнул, обращаясь к стене или какому-то предмету мебели:
– Ладно, мне собираться надо. Рано утром выезжаю. Дел – во!
Он провел ребром ладони по горлу. Была еще надежда, что Ленка спохватится, предложит помощь, а потом и вовсе вызовется сопровождать его на дачу. Но она этого не сделала. Притворилась обиженной. Так было проще сбежать, предоставив ему самому расхлебывать свое горе. Даже дверью хлопнула, уходя. И это была точка в их отношениях. Женька знал, что никогда больше не сможет относиться к ней по-прежнему. Вообще никак не сможет относиться.
Вечер прошел уныло. Свет в комнатах был какой-то пыльный, тусклый, по углам клубились тени. Совершая любое простое действие – открывая холодильник, включая телевизор, стеля постель, – Женька не мог отделаться от чувства, что за ним кто-то наблюдает.
Может быть, что-то действительно есть за пределами известного нам мира?
От мысли этой холодок пошел по коже. Женька не переставал любить родителей, но ему было страшновато представлять себе, что, видоизмененные, они каким-то образом продолжают присутствовать рядом.
Поворочавшись, он отыскал самую уютную и безопасную позу, натянул простыню на голову и оставил снаружи только лицо. Сначала он лежал лицом к стене, но потом решил, что спанье на левом боку может стать причиной кошмаров, и развернулся. Сон поглотил его быстро, как черная трясина. Женьке ничего не снилось. Он просто провалился во мрак, а потом вынырнул оттуда.
Рассеянный лунный свет придавал комнате вид незнакомый и таинственный. Проникая сквозь окно, он оставлял на стене косой светлый прямоугольник. В его верхней части покачивались две странные тени, похожие на человеческие ноги.
Штаны у соседей наверху сохнут? Но откуда у штанов ступни? Почему они скользят вниз? И что это за черная черта между ними?
Подняв голову, Женька увидел снаружи человеческую фигуру, болтающуюся в воздухе. Вот вытянутая нога нащупала подоконник и стала на него.