Клянусь отомстить. Сергей Майдуков
визгливый голос жены, сверлящий мозг. Хоть в петлю!
Стоя на прогалине, Пашка безнадежно пошарил по карманам, прекрасно зная, что не выудит оттуда ни мятой купюры, ни даже сигареты.
– Хреново тебе, друг?
Голос, раздавшийся за спиной, прозвучал весело, но без издевки, а даже с некоторым участием. Медленно повернувшись, Пашка прищурился, прикрывая глаза от солнца. Перед ним стоял мужчина лет тридцати, крепкий, в трикотажной рубашке с мягким воротником и короткими рукавчиками, обтягивающими бицепсы. Улыбаясь, он поглаживал бутылку с прозрачной жидкостью, которая явно не была водою.
– Нормально, – произнес Пашка хрипло, глядя то в глаза незнакомца, то на бутылку в его руках.
Рубашечка была малиновая, с белым крокодильчиком на кармашке.
– Подлечимся? – предложил ее обладатель. – Перебрал вчера. Вот, взял лекарство, а одному неохота. Ты как?
– Я? – Пашка сглотнул. – Можно, если не шутишь.
– Тогда пошли на бережок, – сказал мужчина в малиновой рубашке. – Там нам никто не помешает.
Спустившись по пологому откосу, они расположились на деревянном помосте и свесили ноги над зеркальной гладью озера. Пахло тиной и гниющими камышами.
– О! – обрадовался неизвестный, показывая стакан, извлеченный как бы из ниоткуда. – Посуда имеется. Я себе налью, а ты из горла? Не возражаешь?
Пашка не отказался бы даже прямо с досок лакать по-собачьи. Он преданно посмотрел в глаза новому другу и принял бутылку из его больших сильных рук. Звали этого замечательного человека Мишей. Оказалось, что вчера он праздновал свой день рождения на даче, а сегодня душа требовала продолжения.
– Ну ты понимаешь, – сказал Миша.
– Понимаю, – кивнул Пашка.
Давно ему не было так хорошо. Мужская дружба – великая вещь. Женщинам этого не понять. Пашка стал доносить свою мысль до Миши, но тот перебил его:
– Погоди, погоди, ты фильтром прикуриваешь. Переверни сигаретку-то. Вот так. Теперь тяни.
– Хорошие сигареты, – оценил Пашка, пуская дым не то чтобы к небу, а куда-то наискось, в ту сторону, куда голова клонилась.
Миша что-то ответил. Пашка опять что-то сказал. Так несколько раз. За разговором бутылка незаметно закончилась. Это огорчило Пашку, но не сильно. Ему срочно требовалось прилечь.
– Пойдем, друг, – сказал Миша, ставя его на ноги.
– Куда? – спросил Пашка, повернувшись на голос.
– Домой. Куда ж еще.
– Не, домой нельзя. Там Надюха.
– С ней уже уладили, не бойся, – сказал Миша.
– Что уладили? – завертелся Пашка на ходу. – Кто?
– Люди. Не будет больше на тебя наезжать, отвечаю.
– Точно?
– Точно, точно… Переставляй ноги… Вот так…
Возле калитки Пашка уперся:
– В таком виде нельзя. Катя смотреть станет. Это дочь моя, Катенька. Стыдно перед ней.
– Ты мужик или нет? Вот, хлебни еще для храбрости.
Перед мутнеющим взором