Операция «Мальборо». Александр Скуридин
всю иностранщину, даже в речи со своим непосредственным начальником. А если бы я оказался несведущим? Выходит, я бы в твоих глазах выглядел форменным балбесом?
Я давлюсь от смеха и выдавливаю, наконец:
Сергей Петрович, можно слегка похулиганить?
Валяй… – машет рукой генерал.
– А если поменять местами два последних слова?
– Балбес форменный… может, он… в форме это ты имел в виду? Нет, Димка, ты стал совсем несносен. Представь, а если бы я обиделся? Генералы – обидчивый народ, особенно, когда задета честь их мундира, в котором на брюках – лампасы, возносящие их носителей на очень высокую ступень!
– Извините, Сергей Петрович, больше такое не повторится. – Чистосердечно каюсь я и вполне невинно добавляю. – К тому же, вы без мундира, то есть, не в форме.
– Ладно, посмеялись, – демократично произносит мой начальник и спрашивает. – Ты готов дальше слушать?
– Готов как пионер, – откликаюсь я.
Начальник Управления аналитики относится ко мне очень даже хорошо. И дело тут не в том, что Ларин и мой, три года назад погибший отец, были друзьями.
Генерал-майор в бытность тогда ещё полковником, командиром бригады спецназа, куда я попал после окончания академии, заметил мою неуёмную тягу к книгам. Мы с ним часто беседовали на темы, довольно далекие от нашей военной специализации.
«В мире все взаимосвязано: день – ночь, мужчина – женщина, знание и его реализация, – часто повторял мне полковник и утверждал. – Ты, Дима, должен постоянно развивать, совершенствовать свой интеллект. Я рад, что ты в этом направлении идешь по стопам Паши».
Павел Иванович – мой отец, шесть лет возглавлял Управление аналитики ГРУ. Он вот-вот, как и Сергей Петрович, должен был стать генералом…
– Соберись! – одергивает меня Ларин. – И на такого ротозея я попусту трачу своё начальственное время.
Упрёк заслужен. Как бы ни были дороги воспоминания, я не имею права отвлекаться на них, когда впереди «маячит» важное и ответственное задание. Делаю лицо виноватым, полным умиления от грядущих архиважных слов Сергея Петровича.
Но пока из уст генерал-майора лишь следует продолжение его витиеватого пролога к конкретному заданию:
– Итак, христианство и ислам были навязаны предкам древних ариям, зачастую силой.
А буддизм?
– Буддизм, майор Быстров, это в большей степени философско-этическая система, где почти начисто отсутствует понятие Бога, как Абсолюта.
– Ну, а наш древний ведизм, разве не религия? – наседаю я.
– Ведизм – мировоззрение! Древние русичи поклонялись силам природы и жили в гармонии с ней, как раньше говаривали, «по правде», а не уповали на безусловное прощение своих грехов, стоит только помолиться или исповедоваться. К тому же, майор, все религии созданы искусственно и управляемы. И православие этому не исключение, хотя и зависимо от, так называемого «мирового правительства», в меньшей мере, так как в некотором роде смыкается с ведизмом. Точнее, православие опирается