Роман о том, как хорошие девочки становятся плохими. Александра Александровна Гончарова
ты Федорова?
– А что? – подозрительно спросила та.
– Ну… – Каролина замялась, подбирая подходящие слова. – Меня к тебе подселяют. Комендант разрешила мне сегодня здесь переночевать.
Федорова переменилась в лице. В ее глазах появилась неприязнь.
– Да? А у меня места нет!
– Но комендант сказала…
– Да плевать, что там сказала комендант! Я же объяснила: места нет!
– Но комендант ордер выписала, – не отступала Каролина.
– Да плевать мне на ордер! Что она о себе возомнила? Здесь скоро другого человека пропишут. Мы с ней еще в начале года договаривались. Так что иди, пусть она тебе другую комнату дает!
Девица со всего размаха захлопнула дверь.
От неожиданности Каролина отшатнулась. Пару мгновений она стояла в оцепенении, пытаясь осмыслить услышанное. Потом схватила сумку и выскочила из секции. Не дожидаясь лифта, она кинулась вниз. Это было настолько дико и унизительно, что Каролина задыхалась от негодования. Она не знала, чего ей хотелось больше: разреветься или вернуться назад и как следует врезать Федоровой.
Оказавшись на первом этаже, она подскочила к двери коменданта и дернула за ручку. Дверь была заперта. Каролина подошла к вахтеру.
– А где комендант? – взволнованно спросила она.
– Уехала, – равнодушно ответила та.
– Куда?
– Домой. Уже пять часов. Рабочий день закончился.
У Каролины опустилось сердце. Она замерла, бессмысленно взирая на равнодушное лицо женщины.
– А как же… – изумленно начала Каролина и тут же умолкла, понимая, что вахтер ей точно ничем не сможет помочь.
– Ты приезжай завтра. Она будет с восьми.
Каролина кивнула и, сделав несколько нерешительных шагов, остановилась у окна. Не зная, куда идти, она опустила тяжелую сумку и задумалась.
Возвращаться в съемную квартиру не имело смысла: хозяйка уже ухала на дачу. Ключей от квартиры у Каролины не было. А просить Федорову пустить ее на ночь… Нет, о таком унижении Каролина даже и думать не могла!
К горлу подступили слезы. Какими же злыми и равнодушными были здесь все. Эта Федорова! Как она могла так поступить с Каролиной? Ее прогнали, как бездомную собачонку! А ведь она ничего плохого не сделала, не сказала ни единого грубого слова!
Сделав неимоверное усилие, чтобы не разрыдаться, Каролина осмотрелась. Холл выглядел неуютно и безлико: стены, обшитые деревом, угрюмо темнели в вечерних сумерках, с потолка свисали унылые, покрытые пылью светильники, темный бетонный пол нуждался в уборке. Все здесь казалось таким чужим, что Каролине безумно захотелось домой. Ей захотелось бежать отсюда без оглядки. Она повернулась к окну и смахнула непослушную слезу.
На улице вечерело. Люди спешили по домам. У всех был собственный уголок, куда можно было вернуться. А у Каролины не было. Она продолжала стоять, ожидая, сама не зная чего. Уставшие ноги начали затекать.
– Я в третий раз прохожу мимо, а ты все стоишь. Тебе что, здесь понравилось? – донеслось из-за спины.
Каролина