Сорок лет среди грабителей и убийц. Иван Путилин
сказал я Погилевичу, – вот в чем дело…
Я рассказал ему про свою ночевку в будке, описал Мишку, Славинского, девушек и окончил рассказ словами:
– Так вот, теперь надо, во-первых, выследить всех, кто там бывает, и узнать их имена. Потом узнать, когда они там соберутся. И третье – переловить их. Но это уже не наше дело. Наше дело – накрыть, понял?
– Ну и чего же тут не понять? – ответил Ицка.
– Ну тогда – шагай!
Ицка ушел и с этого же часа начал действовать.
Лично я был еще раз в разбойничьем гнезде для того, чтобы лучше осмотреть его. Павел Славинский и Стефания приняли меня очень радушно. У них был тот ночной гость, который увел Павла пьянствовать к соседу. Он оказался каким-то Сашкой и потом причинил мне немало хлопот. Я сразу запомнил его зверскую рожу.
Мишки не было, и как ни хотелось мне проникнуть к Сверчинскому, это не удалось.
Павел вышел вместе со мной осмотреть шоссе и проводил меня до заставы.
– Приходи в конце недели, – сказал он. – Будет работа!
Но вместо меня за будкой отлично приглядывал мой Ицка.
Восьмого числа ночью ко мне пришел Ицка, бледный, усталый, встрепанный, и сказал:
– Уф! Завтра ночью они все там будут.
– Откуда узнал?
– Ну и не все ли равно? Завтра они будут уговариваться о делах, а Мишка будет убивать на шоссе, и с Мишкой Калина. Этот Калина такой разбойник, уже четверых убил…
– Где же соберутся?
– И тут, и там.
– Ну, завтра их и переловим! – сказал я и, невзирая на ночь, послал уведомить Келчевского.
Рано утром я, Келчевский и Прудников собрались на совещание. Я изложил им свой план. Мы возьмем с собой команду в четырнадцать человек, по семь в каждую будку, из отборных людей. С одними пойдет Ицка, с другими – я. Дело сделаем ночью. Они сойдутся поодиночке в назначенные пункты переодетыми, а потом приедем мы и начнем облаву. Они согласились с моим планом.
Во главе отобранных стражников мы поставили двух силачей, городового Смирного и стражника Петрушева. Они одни могли справиться с десятком.
Наступил вечер. Мы собрались, и перед нами выстроились четырнадцать бродяг.
– Так вот, – сказал я им, – по одному, по два идите за Московскую заставу на Волховское шоссе. Ицка вам укажет места. В час ночи я там буду, и тогда уже за работу!
– Рады стараться! – ответил Петрушев, и они ушли. Прудников был бледен от волнения, Келчевский выпил здоровую порцию коньяку, и только я один, скажу без всякого хвастовства, чувствовал себя, как рыба в воде. Я верил в успех предприятия, предстоящая опасность словно радовала меня, и – теперь я могу сознаться – видел в этом деле возможность отличиться и обратить на себя внимание.
Кое-как мы досидели до двенадцати часов.
– Едем! – наконец сказал я.
Мы встали и тронулись в опасную экспедицию. Доехали до заставы и приказали ямщику нас ждать, а сами пошли пешком.
Это приключение могло бы составить несколько страниц у романиста, но я, к сожалению, не обладаю бойким пером писателя и пишу только неприкрашенную правду.
Но