Принцесса, сыщик и черный кот. Андрей Бинев
и полицейский.
– Так вы врач?
– Это надо воспринимать как оскорбление, леди? Вы, как вежливый человек, предположили наиболее приличное, с вашей точки зрения. Но я вынужден вас огорчить, Каролина! Я полицейский. И мой юмор очень близок к солдатскому. Вам плохо?
– С чего вы взяли?
– Неожиданная бледность, дрожь губ, глаза даже потемнели. Они были изумрудными, а сейчас на меня словно смотрит дно глубокого водоема – не то темно-зеленые, не то даже черные. Вы встревожены?
– С чего бы это? Вы полицейский? В конце концов, какое мне до этого дела? Правда, я никогда не видела русских полицейских… только читала о ГУЛАГе у Солженицына. Это была моя первая русская книга.
– Я никогда не был в лагерях. ГУЛАГ – это Главное Управление Лагерей. Просто сокращение. Так что удивить мне вас нечем. Извините.
– Какая глупость! Хорошо, что вы не врач.
– Почему?
– Русский врач – это очень просто, в этом нет ничего любопытного. Русский полицейский – это хорошо с познавательной точки зрения. Поехали, черт возьми! Разворачивайтесь, через двести метров спуск к монастырю. Имейте в виду, господин сыщик, туда вы пойдете один. Без меня!
Роман резко развернул машину и форсировал двигатель до истеричного рева. Колеса бешено закрутились на месте, роя под собой темные, сухие ямы, наконец, оттолкнулись и потащили автомобиль по пыльной дороге в обратном направлении.
На этот раз Роман ехал медленно, при ярко включенных фарах, не отрывая глаз от густого кустарника слева от пыльной дороги. Машина ныряла в рытвины, дробила колесами песок и мелкие камешки. Столбик со стершейся, подернутой кирпичной табличкой, увидели одновременно и Роман, и Каролина.
– Вот! Вот!
Они переглянулись и засмеялись в голос.
– Я совсем не просила думать о том же, о чем думаю я! – с шутливым вызовом сказала Каролина.
– Это случайность, Ваше сиятельство! Или Высочество? Больше не повторится.
– Прекратите эти глупости! Иначе я буду называть вас – «офицер».
– И будете не далеки от истины. Тем более что у нас «офицер» – это несколько больше, чем у вас. Это значит – принадлежность к командному составу. Это – избранность.
– А у нас?
– Просто облеченное полномочиями скучное должностное лицо. И все!
– По-моему, у нас это правильнее.
– У вас все правильнее. Наверное, потому что вы долговечнее.
– Вот как?
– Именно. Ваши трансформации всегда эволюционны. Во всяком случае, между вашими революциями проходит достаточно времени, чтобы они стали всего лишь историческим артефактом. У нас же всегда еще живы участники этих катаклизмов, с той или другой стороны. Времени на эволюцию не остается. Опять случается новая революция. Так сказать, некое Начало, с большой буквы. Эпохи противоречат друг другу и друг друга исключают. Все всегда с нуля.
– Хорошо. Не буду называть вас «офицером». Назову философом. Так вот, философ, вы намерены нырнуть в разлом между этими