Роберт Капа. Кровь и вино: вся правда о жизни классика фоторепортажа…. Алекс Кершоу
Впрочем, сам Капа с невероятной легкостью переходил из одной смертельно опасной зоны в другую. Для этого ему просто нужно было запрыгнуть на трамвай. По цене чашки эспрессо на Монпарнасе он мог ездить на войну столько раз, сколько ему хотелось. «На линию фронта? Садитесь вот на этот трамвай, – любезно посоветовал ему как-то один из мадриленьос (madrileños), жителей Мадрида. – А на метро ехать не советую: можете выйти не на ту сторону»[92].
Капа также снял множество самых печальных лиц этой войны – лиц окаменевших от горя матерей и их детей. Он стал первым фотографом, который донес ужас войны до читателей во всей Европе и за ее пределами. На его фотографиях сражение за Испанию выглядело совершенно безжалостным: в нем действительно не щадили никого. В этой войне от бомбежек погибало больше невинных людей, чем тех, кто держал в руках оружие. Самое сильное впечатление произвели фотографии Капы, запечатлевшие потрясенных женщин из рабочего пригорода Валлекас, одного из тех районов, которые бомбили больше других. Фотографируя женщин, которые только что вернулись домой и обнаружили разрушенные здания и тела соседей под залитой кровью щебенкой, фотограф держал свою «Лейку» всего в нескольких сантиметрах от их лиц. Когда в декабре он вернулся в Париж, то обнаружил, что Alliance продал эти фотографии журналам из многих стран мира. 28 декабря эти снимки Капы составили первый разворот в издании Life, новом американском журнале, который начал публиковать их в номере от 23 ноября и быстро распродал весь первоначальный тираж в 466 тысяч экземпляров.
В начале 1937 года Капа снова вернулся в Испанию, на этот раз вместе с Гердой, чтобы сделать фоторепортаж о ситуации с беженцами на побережье Андалусии, куда тысячи людей бежали после того, как мятежники выдвинулись к порту Малага. От Малаги за несколько дней движения по прибрежной дороге можно было добраться до ближайшего республиканского убежища – города Альмерия. Родители умоляли водителей втиснуть детей в забитые грузовики и фургоны, зная, что у них мало шансов увидеть их снова. Люди сотнями падали и умирали от усталости и голода прямо у дороги. Однажды днем их атаковали самолеты мятежников. Пойманные врасплох люди гибли целыми семьями. Канадский врач Норман Бетьюн видел, как немецкие и итальянские самолеты снова и снова заходили над колоннами беженцев и «пулеметными очередями выводили на толпе бегущих сложные узоры»[93].
В начале марта Капа и Герда вернулись в Париж с фотографиями этой трагедии. Возможно, именно осознав в полной мере возможность собственной гибели, Капа сделал Герде предложение. К его удивлению, она ответила отказом. Как и Капа, Герда была озабочена судьбой Республики, и «о браке не могло быть и речи, – говорит Рут Серф, – по крайней мере до тех пор, пока фашисты не потерпят в Испании поражение». Кроме того, говорила Герда, если она когда-нибудь и перестанет быть полигамной, то это произойдет только по финансовым соображениям: потенциальный муж должен быть состоятельным человеком,