Мушкетёр. Даниэль Клугер
И тогда именно твоя пуля может оказаться смертельной для твоего брата.
– Что же, если придется стрелять – будем стрелять, – меланхолично ответил Мушкетон. – Просто в таком случае я постараюсь ни в кого не попасть. Это не трудно, нужно только целиться как следует.
После ужина мы расположились на ночлег. Хозяин устроил нас в большой комнате над харчевней. Кровать занял я; Мушкетону пришлось довольствоваться охапкой сена, накрытой плащом. Он нисколько не роптал, растянулся – и тут же уснул. А вот я, несмотря на удобство, долго не мог уснуть. Темнота вновь вернула мои недавние воспоминания. И вновь перед моими глазами вставали картины недавнего прошлого – подземная комната с полом, покрытым слоем песка, раненый незнакомцем отец, странное платье, хранившееся в сундуке.
Бодрствование перешло в сон, а во сне я фехтовал с каким-то многоруким чудовищем, которое всякий раз оказывалось у меня за спиной, – и так до тех пор, пока Мушкетон не разбудил меня, крепко взяв за плечо.
Утром, по совету моего нового слуги, я сторговал у хозяина постоялого двора пегую кобылку, старую, но резвую. Действительно, глупо было появляться в Париже вдвоем на Вулкане; заставлять же доброго малого сбивать себе ноги на долгом пути было слишком жестоко.
На мой взгляд, заплатив за старенькую лошадь двенадцать экю, я переплатил; Мушкетон компенсировал наши убытки десятком бутылок отличного вина, которые он, по его словам, позаимствовал в погребе, пока я вел торг с хозяином. Признался он в этом лишь тогда, когда мы удалились от постоялого двора на четыре лье; я же поначалу не обратил внимания на невесть откуда взявшиеся объемистые сумки, притороченные к его седлу.
В дороге я вспомнил о нашем вчерашнем разговоре на богословские темы и спросил, неожиданно для самого себя, какого мнения мой слуга о евреях.
– Сударь, – проникновенно ответил он, – да хранит нас Бог от этих исчадий дьявола!
Меня неприятно кольнули его слова, и я поинтересовался, имел ли он опыт общения с теми, о ком отозвался столь неприязненно.
– Слава Богу, нет, – честно признался Мушкетон. – Но слышал немало и скажу вам, господин де Порту: не приведи Бог нам попасть в лапы еврею-ростовщику. Хорошо, если вырвемся голыми и босыми, но живыми! Представьте, – он доверительно понизил голос, – мне рассказывали, что один еврей требовал от должника в уплату вместо процентов фунт его собственного мяса! И хотел получить его открыто, через суд! Страсти какие! – он перекрестился. – Хорошо, судья оказался мудрый и изворотливый, так что жестокий заимодавец оказался посрамленным. А ну как другой был бы на его месте – вот такой же тупица, к примеру, как лесничий графа де Пейрака?
– И где же случилась эта ужасная история? – спросил я, изо всех сил стараясь говорить непринужденно.
– Точно не знаю, – ответил Мушкетон. – Говорят, где-то в Италии. Да и у нас эти чудовища ничуть не менее кровожадны, уверяю вас, сударь! Вот, слышал я, они и младенцев похищают – то ли для черной магии, то ли еще зачем… – и он поведал мне еще более страшную историю