Дорога в ад. Алина Нечай
загорать.
Из восьмой палаты через окно можно было попасть на крышу. В некоторых случаях туда разрешалось ходить больным.
Полина взяла с собой одеяло и бутылку воды.
За нами в окно перелез Карен. Подошел и лег возле Полины. Она загорала, лежа на животе.
– Тебе не жарко? – Спросил он у нее.
– Жарко.
– Полить тебя водой?
– Полей.
Он полил чуть-чуть:
– Так?
– Да.
– Так?
Карен выхлюпнул ей на спину полбутылки.
– Ой! Ты что делаешь?
Одеяло намокло, и лужа быстро поползла ко мне. Я встала.
– Ну что ты делаешь? – спросила я у Карена.
Он тоже встал. И посмотрел на Диму за моей спиной. Дима держал в руке бутылку с водой. Которая в ту же секунду полилась сверху на меня.
– И – и… – сказала я.
Карен смеялся. Я разозлилась и выхватила у того из рук бутылку. Он не успел меня остановить, и я вылила на его грудь, – потому, что до головы не достала, – остатки воды. Теперь уже смеялась и я.
Моя черная майка прилипла ко мне. Я захотела переодеться. В палате у себя застала Вову.
– Это кто тебя облил?
– Дима!
– Пойду, поговорю с ним.
Его долго не было. Я застала его у Димы, с которым они сидели и вместе над чем-то смеялись.
Возвращаясь в мою палату, мы прошли мимо комнаты голубого Паши.
Глава 21
У гадалки
– Он тебе уже гадал? Пойдем, – не дожидаясь моего ответа, открыл дверь Вова и подтолкнул меня внутрь.
Паша был на месте.
– Погадай ей, Паша.
– Только ты выйди.
– А мне, что, послушать нельзя?
– Это ты у нее спрашивай.
– Пусть остается.
Ну не знаю я, какие вопросы задавать гадалкам!
Я рассказала Паше, что до этого встречалась с одним парнем:
– Ты можешь сказать, любит он меня, или нет? И будем ли мы еще с ним вместе?
Паша чего-то там посчитал на цифрах, потом по-своему разложил карты. И оказалось, что Валик, может, меня и любил, но вместе будем мы уже вряд ли.
Своим ответом Паша вызвал к себе отрицательное отношение с моей стороны. Вова будет моим, в лучшем случае, до окончания лечения. Дома же у меня остался только Валик. А теперь, оказывается, уже и не остался.
Но Вова пока меня не бросил. Он обнял меня, когда мы выходили от Паши, открыл дверь первой попавшейся палаты, – свободной, – и потянул меня к кровати.
– Я бы занимался с тобой любовью… два раза в день. Утром и вечером.
Я не поняла:
– А это хорошо или плохо?
– «Это хорошо или плохо».
Теперь уже он и сам не мог понять:
– Все остальные, кому я это говорил, спрашивали у меня: «А почему так мало»?
Конечно, я бы тоже это спросила, но не хотела быть похожей на всех остальных. И даже две секунды думала, два раза – это мало или много?
– Где ты была? – В первой палате спросила у меня Полина.
– С Вовой.
– Понятно.