Воин грозного князя. Сказ об Илье Муромце и Соловье-разбойнике. Любовь Сушко
А тот все отлично слышал. Правда, имя чужестранного героя ему совсем не было знакомо, но остальное стало совершенно понятно. Старуха и выражаться – то по-простому не может, нахваталась в своих проклятых книжках всякой дряни, вот и морочит голову остальным духам своими бреднями. Но кто-то значительный на свет здесь появится. А ему ли не знать, что любую роженицу в баню отправляют, потому они тут голубчики и нарисовались, и голову ему битый час морочат.
Они все и окажутся главными свидетелями появления в этом мире героя.
– Сегодня только Аришка родить должна, – прикидывал Банник, все про всех знавший. Он гордился тем, что они об этом понятия не имеют.
Она рожала не в первый раз, но все ее дети умирали, не прожив и нескольких дней, но баба эта никак успокоиться не могла, и с завидным постоянством снова бралась за дело.
Если они говорят о ней, то жестоко заблуждаются, потому что не может у нее герой героев родиться. И может быть это у них шутка такая, потому что не один пуд соли надо съесть, чтобы разобраться, когда бес лжет, а когда говорит правду. А шутки у него порой так на правду похожи, что отличить невозможно, и много воды утечет прежде, чем во всем разберешься.
– Дохлый номер, – нынче никакого богатыря не родится, Перун вам голову морочит, – подал он голос из своего угла, чтобы как-то поддержать эту странную беседу.
– Конечно, тебе лучше знать, ты у нас тут всеми делами заправляешь, а если эта баба с тобой спала, то может это и так, – съязвила ведьма, – но ведь есть на земле и нормальные мужики. И Боги иногда еще в человеческом обличии по земле гуляют, ты напрасно полагаешь, что единственный и неповторимый тут.
Он ничего на это не ответил, понимая, что ждать им не так долго осталось. Уже наступала полночь, и скоро ей придется устыдиться и понять, что он был прав.
Но самодовольство сменилось тревогой. И он был почти уверен в том, что останется в проигрыше. И хорошо, что ему хватило ума не заключить пари, а то опростоволосился бы, как никто в целом свете.
Но им не было дел до его слов. Эти двое были поглощены ожиданием грядущего события. Его пустая болтовня не имела никакого значения.
– Может не она одна рожает нынче, – размышлял между тем Банник, – но кто мог утаить если не от мужа, то от него такой секрет? Такого не могло случиться. Но во время такой грозы в селе могла остановиться какая-то чужая женщина, и тогда он понятия о ней не имел по праву.
За долгий свой век, который состоял из нескольких веков, он успел убедиться в том, как много всего происходит, какие неожиданности могут подстерегать любого из них.
И когда ты в чем-то других убеждаешь, как правило, сам в дураках и остаешься.
Кажется, ночь была на исходе, и ждать нечего было более. А гроза за стенами бани продолжала бушевать. И эти двое, наверное, не только из-за сильного дождя, где и когда их черт не носил, оставались там, и никакая сила не могла их унести прочь.
Но хотя Банник