Королева снегов. Дочери Руси. Любовь Сушко

      Император помнил и знал из летописей о прежних похождениях русичей, начиная с Олеговых времен, и позднее. Но сколько рассказывали о доблести и красоте викинга, перебравшегося в Киев и ставшего русским князем, лучшим из князей. И он старался держаться от них подальше, никогда не веря этим загадочным пришельцам.

      Все говорили о том, как могущественен и суров новый князь, и подчинил он себе весь мир, и дружина у него самая сильная и готовая броситься в сражение. Он считался грозным, император Византии, но только ему одному и было известно, насколько далеко это от реальности на самом деле. И ему оставалось только богов своих молить о том, чтобы ничего не случилось с ними. Новый князь женился на дочери Шведского короля, а в его сторону и не смотрел, что было обидно сознавать, но он тем союзом только умножил силы свои и без того немалые.

      Тогда ему и сообщили о том, что лучший из воинов князя Ярослава к нему на службу отправляется. Это привело его в замешательство, он был уверен, что к нему князь Ярослав подбирается. И как только этот викинг узнает, как на самом деле в мире его дела обстоят, тогда и сам князь, как Олег когда-то пожалует, чтобы щиты свои тут оставлять на веки вечные.

      Ждал он появления Гаральда, как стихийного бедствия. Он отправил своих купцов в Киев и приказал им разузнать, что и как там происходит, и поскорее назад возвращаться. Он расспрашивал всех, кто был в Киеве, что и как там творится. Но они все твердили, что после того, как воцарился князь, никаких походов не было, все он старался мирным путем решать, и все у него вроде получалось тогда, и если он о чем-то печется, так это о брачных союзах, в чем викингу тому и было отказано, потому что он только воин. Он понимал, что все там немного не так, как думал, но расслабиться никак не мог, и все прикидывал, как ему быть и что делать дальше. Он помнил о том, что Анне вместе с князем Владимиром удалось недавно окрестить язычников, но больно мало времени с того радостного дня прошло, не могла еще вера устояться и в душах их укорениться. А те, кого огнем и мечом крестили, они могут бояться, но могут ли уверовать в такого бога? Он долго ждал викинга, но когда объявили о том, что он прибыл, то вздрогнул и странно побледнел. Больше не было надежды на то, что он может затеряться в пути, вовсе не появиться перед ним.

      – Ну что же, ведите сюда, – жестом приказал он, боясь, что голос выдаст его страх.