Ограбление по-калининградски. Валерий Самойлов
впрямь ничего не умеет. Но реально убивать он никого не собирался – это противоречило его принципам защитника Отечества. Что же делать? Может, все-таки есть другой, более законный путь.
– Ир, а Ир, – обратился он к любимой жене, – может, в «универ» поступить, на юрфак? Надо же где-то нормальное гражданское образование получить.
– Щас юристов – что нерезаных собак! – здраво рассудила вторая половина. – Плюнь – попадешь в юриста или военного пенсионера. Кстати, сколько тебе пензии-то насчитали?
– Для пензии надо было еще с пяток лет послужить. Нет у меня никакой пенсии.
– Жить-то на что? – в очередной раз запричитала подруга. – Кате опять триста рэ надо. Теперь на охрану…
– Не понял! – оживился Николай, для которого тема охраны становилась доминирующей. – Что за охрана?
– Та в школе наркокурьеры завелись. Директриса завела охрану, чтоб посторонних не пущали.
– Идея верная, – подытожил отец семейства. – Может, мне к ней в охранники наняться?
– Ты чё, очумел? – вскипела супруга. – Позорить собственное дитя! Иди уж в банк. Пока берут.
Делать было нечего, и Николай стал «банковским работником» – так он теперь представлялся, когда в городе попадались его бывшие друзья по детсадику, однокашники по школе, училищу или сослуживцы. Калининград – город небольшой. Здесь невозможно пройтись с благоверной супругой до площади Победы и никого не встретить из родственников или знакомых. Однако встреча, ставшая знаменательной в его новой жизни, произошла почему-то именно в его «Морторгбанке», и он уже не мог представиться банковским работником, потому что было ясно и понятно – он простой охранник.
– Не напирать! Все пройдете!
С утра в банк выстроилась очередь, и Николай, встав в проходе, контролировал поток, фильтруя и пуская без задержки уже знакомых посетителей и проверяя пропуска у тех, кого он раньше не видел.
Профессионально, боковым зрением, он уловил в толпе чей-то жесткий взгляд и на всякий случай сосредоточился на нем, держа на контроле. Он ощущал достойного соперника, и в нем разыгралось так знакомое ему чувство опасной игры в «кошки-мышки», где он, конечно, не мышка. Наконец объект наблюдения, а это был лысый крепыш в темных очках, приблизился и, подойдя вплотную и сняв очки, вместо пропуска в банк протянул в приветствии руку.
– Шибан? – спросил крепыш.
Николай отступил на шаг и всмотрелся в лицо лысуна. Только боевые товарищи знали его кличку «Шибан», производную от фамилии «Шибанов» и означавшую в интерпретации этимологических словарей не что иное, как драчун и буян. Кличка шла за ним по пятам из училища, где, как известно, он добыл в честных сражениях свою нынешнюю супругу Ирэн, а также отличился неповиновением перед старшекурсниками, любившими напоминать молодым курсантам: «Годковщину на флоте еще никто не отменял!»
Охранник Шибан мысленно дорисовал клиенту банка каштановые волосы, усы с бакенбардами, скинул