Калинова яма. Александр Пелевин
выходной, поэтому он позволил себе поспать до десяти утра и еще поваляться в постели. Он любил говорить, что человек после пробуждения должен вылежаться, как вино, которому дают подышать, после того как вытащили пробку. Когда солнце стало настойчиво бить в глаза сквозь окно, он все же заставил себя встать и покурить у окна – утро он всегда начинал с папиросы, – а затем принять душ, побриться и сварить кофе.
После полудня он набрал номер гостиницы.
– Гостиница «Пролетарская», – прозвенел в трубке голос молоденькой телефонистки.
– Доброе утро. Девушка, будьте добры Олега Алексеевича к аппарату.
– Одну минуту.
Действительно, ровно через минуту (Сафонов считал) в трубке раздался уставший и недовольный мужской голос:
– Третьяков у аппарата.
– Доброе утро, Олег Алексеевич, это Виталий Воронов вас беспокоит.
Голос в трубке сразу оживился.
– Да-да, слушаю вас внимательно.
– Я по поводу моего друга. С ним все в порядке?
– Все в полном порядке! Сел на поезд, уехал. Сами посадили, я только что с вокзала.
– Как его состояние? Нормально себя вел?
– Уснул сразу же, как убитый! Влили ему водки стакан – моментом отвернулся к стенке и захрапел. Еле разбудили!
– Хорошо, хорошо. Спасибо, Олег Алексеевич. Вы очень помогли.
– Не за что, товарищ Воронов. Обращайтесь всегда.
– Еще раз спасибо. Всего доброго.
– До свидания.
Он повесил трубку и сделал глоток кофе. Все вышло хорошо, подумал он. Надо прогуляться по городу – это последний выходной в Москве. Вечером – день рождения Костевича в «Коктейль-холле»: надо прийти, иначе обидится, а это сейчас ни к чему. Затем три рабочих дня, а потом поезд.
Костяшки пальцев сильно болели.
Из дома он вышел через час. Жара стала еще сильнее, чем вчера: Сафонову пришлось снять кепку и закатать рукава рубашки. Он решил дойти до Чистых прудов и выпить пива в какой-нибудь столовой. Сегодня ему совсем не хотелось думать о работе.
– Товарищ, товарищ! У вас три рубля выпали! – раздался сзади женский голос, едва Сафонов отошел от подъезда.
Он обернулся: на него смотрела полная барышня с красноватым лицом; в двух пальцах она зажимала зеленую трехрублевку.
– Три рубля? – удивленно переспросил Сафонов.
У него не было с собой трех рублей: только две пятирублевки и четыре червонца.
– Что ж вы такой, – сказала женщина, подойдя к Сафонову. – Возьмите, нечего деньги терять!
Сафонов хмыкнул. Бывало, что он терял деньги, но находить что-то крупнее рубля до сих пор не приходилось.
– Спасибо, – сказал он и взял у барышни купюру с красноармейцем. – Видимо, и правда выпала.
– Не теряйте больше! – рассмеялась женщина. – Это я такая добрая, сразу заприметила, а другая прикарманила бы и пошла по своим делам.
Сафонов улыбнулся в ответ и сунул купюру в задний карман брюк.
– Действительно, – ответил он. – Спасибо еще раз.
– Не за что! –