Палитра. Зоя Гарина
обвела взглядом кухню.
– Нож не видел? А! Вот он, на самом видном месте! На подоконнике.
Отрезав небольшой кусок сала, Фиска положила его в рот и сощурилась от удовольствия:
– М-м-м, вкусно! Славное сало, видать хохляцкое. Хохляцкое сало – особенное, для гурманов. Уж в этом я толк знаю, можешь мне поверить. А если б еще огурчик солененький… под водочку первое дело. Жаль… Жаль, огурчика нет для полноты счастья… – Фиска тяжело вздохнула.
– Слышь, Федь, пойду я спать. Ты уж меня прости. Я знаю, что над покойником положено ночь сидеть, но, честное слово, нет никаких сил. Устала. Ну, давай я тебя поцелую, а завтра утром мы с тобой чё-нибудь придумаем. Ладно?
Пьяная Фиска попыталась наклониться, но не удержалась на ногах и упала прямо на тело Федора, сильно стукнувшись коленями о пол. Боли она не почувствовала, хотя падение ее раздосадовало.
– Твою мать, – выругалась она.
Ей удалось встать на четвереньки. Четырех точек опоры оказалось достаточно, чтобы уверенно зафиксировать себя в пространстве.
– Это я не на тебя, Федь. Я знаю, о покойниках плохо не говорят. Короче, я там в комнате прилягу, а ты пока тут отдохни, а то мне тебя до кровати не дотянуть. – Фиска неловко ткнулась губами в лоб Федора.
– Какой ты у меня мужик, Федька, – сказала с гордостью Фиска. – Давно дал дуба, а до сих пор не остыл, – и она из последних сил, стараясь не завалиться на бок, медленно поползла на четвереньках из кухни в комнату, надеясь добраться до дивана. Но силы оставили ее на полдороге, и она упала в прихожей, так и не достигнув заветной цели, и забылась тяжелым пьяным сном.
Не успела Фиска захрапеть в прихожей, как на кухне Федор повернулся на бок.
Федор Рыжов медленно возвращался к жизни. Возвращаться ему не хотелось. Там лучше. Чем лучше – Федор объяснить не мог, но точно знал, что лучше. Поняв, что выбора больше нет и туда уже не вернуться, Федор открыл глаза. Он удивился, что лежит на твердом полу, поскольку еще недавно ему казалось, что он парит в невесомости, ощущая необыкновенную легкость во всем теле. Но реальность давала о себе знать неприятным ощущением холодного пола, и Федору пришлось подняться. Было темно, и только свет ночных фонарей через незашторенное окно позволил Федору различить предметы и догадаться, что он на собственной кухне.
Федор включил свет. На кухне был разгром. Он попытался вспомнить, что же произошло, но не вспомнил. Последнее что отложилось в его памяти – падающий на пол кусок сала, который он купил у розовощекой хохлушки.
– Фиска! – позвал Федор. – Фиска!
Ему никто не ответил. Федор вышел из кухни в прихожую – у порога комнаты лежала Фиска.
– Э-э-э, мадам, так вы опять нажрамшись, – сказал Федор и взял под мышки храпящую Фиску с намерением перетянуть ее на диван. Однако Фиска неожиданно пробудилась и, замотав головой, запротестовала:
– Не надо, я сама, – и попыталась встать на ноги.
– Хорошо, – не стал перечить Федор, – сама, я только тебе помогу.
Уложив Фиску на диван и бережно прикрыв ей ноги пледом, Федор