Когда мы в каплях отражаемся росы. Светлана Симина
стабильности во всем.
Чтоб не было внезапных огорчений.
Пусть не богат, но счастьем полон дом.
Души порывы, чтобы воплощались,
Чтоб рукотворный окружал уют.
Чтоб мысли безнадёжно не скитались.
И чтобы боли не нашлось минут.
Надежда
Срока огромные —
В разлуке дни и ночи.
Кричащая до одури душа.
И слезы томные
Покрыли очи.
И очень тяжело дышать.
И не помогут
Тут разговоры,
Ни осужденье, ни совет.
Душа, коль воет
И сердца стоны,
Дни – пустоцвет.
Цвета поблекли.
Звезда мерцает.
Её скрывает смог городской.
Одни проблемы.
И мысль слетает
В тревожный сон.
Сорвётся ль с неба,
Сгорит в пространстве
Иль яро воспылает вдруг?
Но нет ответа.
Пока не ясно.
Лишь сердца стук.
Моя надежда
Пока томится.
Хоть еле-еле, но все ж жива.
Моя надежда.
А вдруг случится?
Хотя, быть может, надеюсь зря.
Но сердце бьётся,
Пока надеюсь.
Хоть и шалит, сбивая такт.
Вдруг все вернётся
И в счастье двери
Откроют снова? Быть может так.
На счастье ль, на беду…?
Я зла, обид на сердце не держу.
Его я хламом сим не засоряю.
Другим не стану, но себе я докажу,
Что все проблемы только закаляют.
Возможно, что черствее стала я.
Но это внешне, на душе иначе.
Ведь за тебя бы жизнь я отдала.
Никто не будет знать, когда заплачу.
Меня не напугаешь тишиной.
Моя душа кричит толпы сильнее.
Удары, принесённые судьбой,
Они меня не бросят на колени.
Я буду жить на счастье ль, на беду…
Твой приговор страшнее заключенья.
Но нет, я не в обиде на судьбу.
И от тебя не жду освобожденья.
Твои слова – браслеты на руках.
То – в спину нож, колючка на заборе.
На воле, будто в четырёх стенах,
Когда на клочья сердце рвёт и душу горе.
Но я живу на счастье ль, на беду…
Я веры и надежды не теряю.
Я прошлое на сердце берегу
И на плечо иглою набиваю.
Пусть смотрят все, им не понять:
В наколке этой смысла сколько.
И я не стану объяснять.
Прочувствовать лишь можно только.
Чужих я в душу не впущу.
Чужим на сердце места нету.
Им не понять, о чём грущу.
И мне не надо их совета.
Пусть судит Бог. Не им судить.
По совести, по чести судит.
Я не могу тебя забыть.
Молюсь, быть может, счастье будет.
Себя он сам приговорил
А у него наколок нет
И он в неволе не томился.
И в робу не был он одет
И