Сеятель бурь. Владимир Свержин
приподнял шляпу, сообщая любезному чиновнику о своем намерении откланяться. Прощальная фраза уже готова была сорваться с моего языка, но так и осталась непроизнесенной. Поднявшаяся было с ложа скорби французская красавица ступила шаг в сторону его высокопревосходительства, повела вокруг себя туманным взором и обмякла, стараясь не рухнуть мимо объятий полицай-президента. Вокруг заезжей иностранки, без памяти опустившейся в мягкое атласное кресло, без промедления засуетилась охающая стайка встревоженных домочадцев с притираниями, примочками, нюхательной солью и многочисленными расшитыми подушечками, которые предлагалось мостить под голову, под спину и далее, далее, далее…
Очень скоро дурно уже было нам, поскольку едва пришедшая в себя мадам Дювиль была стремительно увлечена на женскую половину, где ей надлежало отдохнуть и немножко подкрепиться в ожидании лейб-медика императора, за которым послали экипаж, и он с минуты на минуту должен был быть здесь.
Полицай-президент, совсем недавно за свои старания возведенный в баронское достоинство, поначалу слегка робел и, встревоженно потирая руки, старался поддерживать беседу с титулованным посетителем, но вскоре, потеряв терпение, бросился к прелестной гостье, едва успев сообщить, что его ждут неотложные дела. В приемной остались только мы и пирожные на серебряных подносах.
– Ну шо, ваш сиясь? – решая за неимением других противников отыграться на пирожных и потирая руки, начал Лис. – Здорово нас тетка прокинула?
– Возможно, действительно у нее случился обморок. Все-таки пережитое, смерть мужа…
– Ага, держи карман шире. Пока ты исходил нога в ногу праведным гневом, я тут искоса следил за вдовушкой. Так шо я тебе скажу, она так глядела на президента с полицаем, шо у того чуть штаны по шву не лопнули.
– Лис, – с укором проговорил я.
– А шо Лис?! Я ему штаны не шил и баб на дом не поставлял, – возмутился Сергей. – Знаешь, далеко-далеко отсюда, за морем, на туманном острове Альбион есть странный обычай: уходить не прощаясь. Я вот думаю, может, стоит познакомить с ним господ венозников, в смысле – венцев?
Я было собрался напомнить ему, что обещал беречь мадам Сюзон и все еще намереваюсь предоставить ей кров и средства для жизни, но тут возникший на пороге лакей в напудренном парике с буклями и длинной косой объявил нам как заинтересованным лицам, не принимающим участия в общем веселье, что госпожа Дювиль еще слишком слаба и, по мнению доктора, ей как минимум дня три не следует оставлять постель. А посему она просит извинить ее и обещает дать о себе знать, лишь только почувствует улучшение здоровья.
– Н-да, – нахмурился я, – постель – дело хорошее. Нам тоже о ней следует подумать. Наше почтение господину барону. Завтра утром я пришлю справиться о здоровье мадам Дювиль.
Мы с Лисом, не теряя времени, размашистым шагом, точно меряя на ярды пресловутую российскую скатерть-дорогу, направились