Золотые яблоки желаний. Натали Якобсон
быстрее.
– На других? – я опешил.
– На прежних гостей. Всех тех путников, купцов, разжалованных вояк и незадачливых фокусников, которых я приглашала к себе до тебя. Все они скитались по моей дороге на пути к гороховому замку. А прежде всех здесь жил один лорд. Но перед моими яствами не устоял никто.
– Еда вчера была отравлена? – вот теперь я перепугался.
– Нет, что-то, всего лишь сдобрена чарами, помогающими людям утратить контроль над происходящим, забыться, впасть в транс. А ты вдруг мыслишь так трезво!
Кто бы обо мне такое сказал? Впервые кто-то назвал трезвым махрового алкоголика. Меллисандра спешила во всем стать оригиналкой. Первая отнеслась ко мне учтиво, первая пригласила за стол, первая предоставила бесплатный ночлег, но совсем не первая попыталась причинить мне вред.
– А зачем гостям впадать в транс? – все же спросил я. От непрекращающейся беседы с ней мне становилось спокойнее, хоть башня вокруг нас и тряслась. И разговаривая, мы напоминали двух воркующих голубок на ветке дерева, шатающегося под топором дровосека.
– Глупенький, куда проще питаться безвольной пищей, чем той, которая от тебя убегает.
– Ты же не собираешься меня съесть? – прозвучало абсурдно до смеха.
– Я нет, но великан…
Его огромный глаз уже смотрел в окно башни. Коленки у меня тряслись, а Меллисандра все ворковала.
– Пахари от эля из колодца так сразу засыпают прямо в поле. Собирать их можно, как урожай. И он собирает.
Очевидно, он и сейчас кого-то попутно подбирал, потому что башня до сих пор не рухнула. Я сидел и обливался холодным потом. Не сон ли я вижу. Я ущипнул себя. Нет. Так стоит обдумать происходящее. Что я такого натворил, чтобы попасть в такие неприятности? Ну, украл крынку молока и краюху хлеба в ближайшей деревне. Мне бы и так все это подали, если б начал попрошайничать. Так что тут особого греха нет. А вот за то, что я в свое время из подлости пытался убить Эдвина, небеса мне воздают по заслугам.
Не везет мне жутко! Подумать только, приехал в замок, а в замке великан. Одно эхо его шагов стены сотрясает. Скоро все рухнет, камушки уже сыплются с потолка башни, которую расшатывает великан, и в которой мы как раз и сидим, как ни в чем не бывало, пьем, играем… и как непосредственно она себя ведет. А мне вот стало дурно. Великан тряс башню, а я потел от ужаса, воротник меня начал душить, и я его расстегнул.
Далеко не радужная сложилась картина. Если б все кругом не крошилось, я бы прямо сейчас кинулся бежать. Но упасть с шатающейся лестницы и разбиться, перспектива совсем не лучшая, чем оставаться здесь.
– Обычно он питается пахарями, – утешила меня Меллисандра, – пока очередь дойдет до тебя, мы успеем закончить игру.
Как будто игра не велась сама собой! Шахматам все равно, что назревает катастрофа.
– Ты знала, и все равно привезла меня сюда, – рука великана уже лезла в окно, проломав хрупкое стекло с мелким переплетом.
– Прости! – как пусто и невинно сверкнули ее глаза. Виноватой