Adult movie. Между любовью и похотью. Виктория Вайс
неповиновения следовал удар в пах.
Первая мысль, которая пришла в голову, когда всё закончилось – повесится. Он не понимал, как дальше жить с этим позором.
Боль, опоясавшая шею уже не ощущалась, дыхание прервалось и только слегка подёргивались ноги, по которым текла горячая моча. Ещё секунда, и наступила бы блаженная свобода, но кто-то обхватил его, приподнял, ослабив давление верёвки, Пашка глубоко вздохнул, и от обилия воздуха потерял сознание, в это же мгновение лезвие ножа перерезало верёвку, и его обмякшее тело рухнуло на пол.
– Курсант Тимофеев, что за херня! – орал начальник особого отдела. – Ты что отбиться не мог от этого быдла? Дал бы одному в морду, другие бы сами разбежались, мать твою. Мне то что теперь делать? Что я должен докладывать руководству? Что на вверенной мне территории обитают пидарасы вместо преданных родине будущих офицеров. Как прикажешь объясняться? Что молчишь!?
– Товарищ полковник… Я не знаю… – Павел стоял понурив голову и боялся даже поднять глаза, ему было невыносимо стыдно и противно.
– Не знает он! Щенок! – полковник нервно расхаживал по кабинету и пинал ногой стулья, расставленные вокруг большого полированного стола. – Какого ты хера вообще попёрся в армию, если не можешь за себя постоять. И ещё вешаться он собрался… А если бы тебя не вытащили из петли? Представляешь, что было бы со всеми нами? Из-за одного придурка пострадала бы масса нормальных людей. Чем я виноват? Почему я должен из-за тебя лишаться своего места, за которое я жопу рвал почти пятнадцать лет. На пузе ползал, унижался, терпел. Вот и тебе нужно было бы просто потерпеть, а потом отыгрался бы на молодых, как все делают. Так нет же… Отправить бы тебя в штрафбат года на два, чтобы почувствовал, что такое настоящая служба.
Паша умоляюще посмотрел на полковника и чуть слышно произнёс:
– Отпустите меня, пожалуйста… Я ошибся…
– Куда я должен тебя отпустить? – Гаркнул начальник особого отдела. – К мамке под юбку? Всё, ты свой выбор сделал… Марш в казарму!
Пашка не сдвинулся с места.
– Я прошу вас… – прошептал он чуть не плача.
Полковник налил себе воды из графина, выковырял аспирин из блистера, забросил в рот и запил, после чего закашлялся, подавившись застрявшей в горле раскисшей таблеткой. Лицо его, и без того мрачное, стало ещё мрачнее. Он уселся за стол и долго рылся в папке с личным делом курсанта Тимофеева, перекладывая анкеты, выписки, справки и фотографии. Ну ведь нормальный же пацан, подумал он. Отправлю в штрафбат, так это для него смертный приговор. Запетушат там его окончательно. Отпустить? Права не имею. Нужна справка, чтобы комиссовать. Оставить здесь тоже нельзя. Свихнётся окончательно.
– Слышишь, боец, отправлю ка я тебя по переводу в другое подразделение. Подальше от наших мест. Только чтобы молчок о случившемся. Понял меня?!
– Так точно, товарищ полковник! – Радостно выкрикнул Пашка.
– Тогда ступай,