Поздняя осень в Тоскане. Юлия Евдокимова
автора сообщения с Анной, назвав лишь одну из фамилий обладателя штук пятнадцати титулов, из которых некоторые я так и не научилась выговаривать. Я порадовалась, что прилично оделась, а Анна, вечно жаловавшаяся на одиночество флорентийцев и закрытость флорентийского общества, порадовалась новому знакомству.
Мы даже отправились полным составом провожать меня до дома, для чего загрузились в темное авто, нагло протискивающееся в узкие пешеходные улочки, у подъезда моего отеля спутники помахали мне и, несмотря на протесты Анны, её тоже повезли домой.
Анна выпрямила спину и надменно оглядела улицу: её туфли получили заслуженное средство передвижения.
Как ни странно, первую свою ночь во Флоренции я спала как убитая, и даже проснулась без пятнадцати пять на следующее утро. Можно подумать, без пятнадцати восемь дома я могу встать без пинка! А тут – сна ни в одном глазу.
Какая-то птица пыталась шепотом присвистывать за окном, а может, мне это только казалось, ведь стояла глубокая осень, из-за ставней не пробивалось ни лучика утреннего света.
Я потопала к окну, чуть прикрытому на ночь, и распахнула закрытые на крючок ставни, старые, коричневые, истинно флорентийские.
За окном не было ничего. Даже фонарей. Даже очертаний соседних домов, до которых, казалось, рукой можно дотронуться. И нагло сверкающий мне в окно герб вечных соперников и врагов Медичи, семьи Пацци, на соседнем палаццо тоже пропал.
Подобное утро нередко в Чертальдо, не раз мы в полной мере ощутили его сырую прелесть в октябрьской Флоренции, и вот сейчас, в конце ноября, за окном снова стоял плотный ватный туман.
Я высунулась в окно и пригляделась: через несколько минут в тумане стал различаться город.
Здания на другой стороне неширокой улицы казались набросанными импрессионистом, фонарь метрах в двадцати расплывался бледным желтым пятном, не было ни неба, ни мостовой, и даже все звуки и без того тихого утра, когда никто ещё не проснулся и не торопится на работу, словно поглотил туман.
Вернулась под одеяло. Полежала ещё несколько минут, вдыхая холодный ноябрьский воздух, и услышала странный звук: откуда-то издалека, из тумана, доносился стук копыт.
Я смотрела на открытые старые ставни, на пелену за окном, ставшую чуть-чуть светлее, и больше, чем когда либо, чувствовала себя в той Флоренции эпохи Кватроченто, о которой так много читала последнее время.
Цокот копыт приближался, я завернулась в одеяло и снова подошла к окну, и выглянула через кованые решетки на улицу.
Почти сразу в белесой пелене обрисовался силуэт, и невысокий, крепкий конь цвета тумана появился у подъезда дома.
Цокот копыт по мостовой смолк, конь остановился, всадник спрыгнул на землю и поднял голову к моему окну.
– Мадонна, Флоренция к Вашим услугам, – он склонился в легком поклоне,– поторопитесь, скоро рассвет.
В первую секунду я решила, что я сплю. Во вторую заметалась по комнате: одеться, накраситься.. надо же волосы уложить.. ох… в третью, натянув брюки, свитер, пальто