Тиэль: изгнанная и невыносимая. Юлия Фирсанова
от собеседницы и грязно выругался, наставив палец ей на голову.
– Он все время был на тебе, и я его не видел! Как?!
Тиэль задумалась и почти помрачнела, касаясь пальцами реликвии рода.
– Я тебе говорила, старые эльфийские украшения сами становятся с течением времени артефактами, даже если изначально создатели и не вкладывали в них магических свойств. Венец в некотором роде разумен и рад возвращению потомку законного владельца. Покидать свое место он не намерен, опасается, что опять потеряют. Мешать не будет, но настойчиво советует голову от тела не отделять – обратно прирастить не сможет.
Адрис хохотнул, окинул взглядом скромный наряд эльфийки, сидящей на грубом табурете, фарфоровую глубокую тарелку и небрежно отрезанный и надкусанный шматок хлеба. Изящное украшение владык Дивнолесья смотрелось на головке Тиэль удивительно уместно несмотря ни на что. Так же уместно оно выглядело бы в золотых волосах девушки, наряженной в переливчатые ткани дивных или в затрапезную форму наемника. Универсальность, похоже, была еще одним свойством реликвии и самой Тиэль. Как бриллиант не марай и не прячь, он бриллиантом останется.
– Древесный Трон себе отобрать не хочешь? – прикинул карьерные перспективы соседки призрак.
– Снова есть три лепестка на одной тарелке с десятью церемониями пятью столовыми приборами? – ужаснулась Тиэль и, скрестив руки на груди в жесте великого отрицания, отчеканила: – Ни за что!
– А месть? – Ветерком пронесся по кухне коварный вопрос.
– Иная месть может стоить жизни. Но никакая месть не стоит лишения удовольствий от жизни, – философски ответила она.
– Да… порой мстишь больше себе, чем кому-то иному… – тихо согласился призрак и осторожно заметил: – Я не спрашивал тебя прежде о причинах, по которым ты оставила родные края…
– Официально меня приговорили согласно ветхому закону три тысячи двести двадцатилетней давности. Он запрещал эльфам вкушать сырое мясо. А я любила после охоты отведать парной печени и не скрывала своих вкусов.
– Из-за такой глупости? – возмущенно вскинулся было Адрис и тут же осекся: – Ты сказала: «Официально»…
– Настоящая причина пошла и стара как мир – я отказалась разделить ложе с владыкой Дивнолесья. Трижды отвергла его предложение, в третий раз – аж брачное, – с кривой усмешкой поведала Тиэль, машинально отщипывая и бросая на тарелку хлебные крошки. – А когда меня стошнило от ухаживаний Диндалиона, сдобренных бокалом с разжигающим похоть зельем, на его же парадные одежды, самолюбие владыки такого оскорбления не снесло. Меня приговорили к изгнанию. Мои родные знатны и талантливы, но идти против Древесного Трона и клятвы, вызывая раскол в Дивнолесье… Я предпочла уйти. Ты знаешь, Адрис, почему в Примте и иных землях так мало эльфов?
– Говорят, вы не можете без своих лесов, – вспомнил граф старинную поговорку «Сохнет, как эльф без леса».
– Правду говорят.