Тиэль: изгнанная и невыносимая. Юлия Фирсанова
тоже. Впрочем, смолк почти сразу. Кожа на пострадавшей руке на глазах меняла оттенок, становясь схожей цветом со здоровой.
– Обезболивать не умею, – запоздало предупредила Тиэль и кивком головы велела жертве следовать за собой в зал для приема посетителей. Из сумочки на поясе она на ходу извлекла баночку и перебросила ее назад. – Там остатки мази, выскреби и намажь руку.
– Опять больно будет? – опасливо уточнил тот, ловким движением цапнув баночку. К боли обычной – следствию кулачного боя или ран – тролль был привычен, но вот такая, взявшаяся неизвестно откуда и почему, его пугала.
– Нет, мазь регенерацию тканей завершит.
– Дорогая, небось, штука?
– Очень, тут как раз на два золотых, – равнодушно проронила эльфийка и возобновила допрос, как советовал призрак. – Итак, зачем пришел? Или говори правду, или убирайся. Где выход, знаешь.
Тролль присел на самый крепкий и широкий стул в комнате. Предмет мебели хрустнул, крякнул, но вес посетителя выдержал. Гость принялся добросовестно размазывать целебную мазь по пострадавшей конечности, орудуя весьма ловко толстыми пальцами и мрачно излагая суть проблемы:
– Я Торк, правая длань Взирающего. Взирающий болен, на место его сынок вскарабкался. Сопляк! Держать народ не умеет, амбиций море. Не сегодня завтра прирежут его, а там и Ксара в путь последний отправят. А я ему должен.
– И решил натравить меня на молокососа? – недобро прищурилась Тиэль.
– Ничего не решил, придурок велел за данью идти, чтоб силу показать, вот я и вызвался. Сам не знаю почему. А тут вывеска эта над дверью красивая: «Дам совет, решу проблему. Дорого». Меня как по голове стукнуло той самой вывеской…
– Шаманы в роду были? – выстрелила вопросом эльфийка.
– Дед шаманом был, – растерянно отозвался бугай, не понимающий, куда клонит собеседница и не выпрут ли его из особняка, узнав о родословной. – Чего такого-то?
– Чутье выбора пути тебе по наследству досталось. Порой хранит, порой в такие ловушки заводит, что едва живым выбираешься. Путь правильный не всегда, вернее, почти никогда самым легким не бывает. Вот и на мой порог пришел, – с легкой отстраненностью пояснила Тиэль, раздумывая, как поступить.
– Пойдем, а? – азартно шепнул на ухо эльфийке призрак. – Засиделись на месте. Навестим ублюдка, решившего, что в особняке Проклятого Графа ему будут платить дань. Заодно на больного глянем…
Каким уж был Адрис при жизни, Тиэль доподлинно не знала и биографических подробностей у бесплотного хозяина дома не требовала, но сейчас мысленно усмехнулась. Получалось одно из двух: или граф по жизни был неисправимым авантюристом, или он всю жизнь держал все чувства, мысли и желания в узде, сорвавшись лишь в конце пути от супружеской измены, а теперь, после смерти, стремился взять в посмертии то, чего не хватало в бытии телесном.
Ради тролля и местной преступной шушеры эльфийка не двинула бы и мизинцем, но к Адрису за год без малого